Колдун моей мечты - стр. 46
Фьора прошлась по его лицу невесомым прикосновением тонких пальчиков.
– Габриэль, ты ведь знаешь, я люблю тебя не меньше, чем Вери и Сандро. Вы все одинаково дороги мне.
Молодой человек отстранился от новой ласки и мрачно проговорил:
– Выходит, из любви к нам ты расстроила свадьбу моей сестры и подтолкнула ее к отречению?
Гиана беспечно пожала плечами.
– Веронике необходим был глоток свободы.
– А мне за что так удружила?
– Зачем спрашиваешь? – удивилась Фьора и, подавшись вперед, прошептала ему на ухо: – Сам ведь все прекрасно понимаешь.
– Боюсь, ты зря все затеяла. Или забыла, что у меня есть обязательства перед кланом и семьей?
– Но ведь это же твоя жизнь, – капризно возразила девушка. – И только ты вправе ею распоряжаться. Не клан и не семья.
– Живешь уже столько веков, а наивная, как ребенок, – с горечью сказал ведьмак.
– Что бы ты ни говорил, а она тебе понравилась, – упрямо отстаивала свою позицию Фьора. – Хотя бы самому себе не ври.
– Это неважно.
– Думаешь, сможешь бороться с собой? Жить с ней под одной крышей, видеть ее каждый день и оставаться ледышкой?
– Хочешь проверить? – с усмешкой откликнулся Габриэль. – Обещаю, с завтрашнего дня даже не взгляну в ее сторону. Представлю, что ее здесь нет. – Отвернувшись от разобиженной гианы, зашагал прочь. – И больше не смей насылать на меня чары!
– Упрямый мальчишка! – бросила Фьора ему вслед, а потом тихо проронила, обращаясь к себе: – А ведь такой замечательный был план. Ну ничего! Я еще что-нибудь придумаю…
Юркнув в приоткрытую дверь, черный кот мягко потянулся и не спеша потрусил к креслу, в котором, перебирая четки, сидел задумчивый мужчина. Почувствовав появление животного, ведьмак оторвался от созерцания почти угасшего в камине пламени и зашевелил губами. Длинные, жилистые пальцы его касались бусин из мориона, монотонный шепот устремлялся к темным сводам, а потом эхом разлетался по всему залу. Такому же холодному и мрачному, как и его господин.
Сторонний наблюдатель, взглянув на этого угрюмого человека, решил бы, что тот поглощен молитвой. Вот только слова, что срывались с тонких, бескровных губ, предназначались не католическим святым, а порождению тьмы.
Кот зашипел, оскалился, лоснящаяся шерсть встала дыбом. Животное заметалось у ног ведьмака, издавая страшные, леденящие душу звуки.
Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины, оно по-прежнему хранило выражение невозмутимого спокойствия. Стрэг[5] продолжал шептать слова заклинания, пока от беснующегося животного не отделилась едва различимая дымка. Бесформенное существо, которое в сумерках можно было принять за тень, отбрасываемую вновь ожившим в камине пламенем, скользнуло по стене и, словно опасаясь чего-то, затаилось в углу под сводом.