Колдун из клана Смерти - стр. 43

– Да, – стуча зубами, ответила та.

– Печально, – без всякого сочувствия в голосе произнес нахттотер. – Твоя нервная система находится в крайне бедственном положении.

Ландскнехт хмуро сдвинул брови и взял бокал. Рэйлен заколебалась, и господин Бальза прикрикнул на нее:

– Это не угощение, а лекарство! Пей! Йохан, я жду объяснений!

Чумной залпом выпил кровь и вытер усы тыльной стороной ладони:

– Один из осведомителей сообщил мне, что видел в Столице чужака. Тхорнисха.

– И у тебя не нашлось времени, чтобы сообщить об этом мне. Очень интересно, – без всяких эмоций произнес Миклош, наблюдая, как розовеют губы Рэйлен.

Ландскнехт пошевелился, заставив кресло жалобно застонать:

– Мы пошли по горячим следам и очень быстро выследили его. Скрутить ублюдка не составило большого труда, но затем появился еще один…

– Тот, что так удачно «поцеловал» вас?

– Да. Он убил своего же и ушел.

– Ты узнал его?

– Никогда раньше не видел. Но, встретив второй раз, не ошибусь. Темноволосый. Неприметный. На правой руке нет половины мизинца.

– Какая встреча… Альгерт… – растягивая слова, произнес Миклош. – Жаль, что когда-то я ограничился лишь частью его пальца. Надеюсь, ты сейчас не расстроишь меня тем, что испытание на собственной шкуре нового заклинания – это все, чем закончилась ваша неосмотрительная вылазка?

Йохан помрачнел и осторожно, пробуя на вкус каждое слово, объявил:

– Послезавтра в Столицу прибудет Хранья. Я знаю примерное время.

Бальза аккуратно взял с края стола нож для бумаги.

– Мне разобраться с этим делом? – поинтересовался Йохан.

– Нет. Ступайте. У вас мало времени для того, чтобы вернуть форму. Через два дня вы мне понадобитесь.

Когда дверь за телохранителями закрылась, Миклош вновь крутанул огромный глобус. Задумчиво посмотрел на него, а затем ударил по нарисованному кракену-Фелиции, развалив бесценную антикварную вещь на две рваные половины.

Семья – это такая обуза, особенно если ты не женат.[13]

Чтобы скоротать ночь, господин Бальза отправился в библиотеку.

Книги – это было единственное, что хоть как-то примиряло тхорнисха с существованием людей. Конечно, среди бесконечного литературного многообразия встречалось немало бредовых томов, читать которые постыдилось бы любое мало-мальски разумное существо. Но находились и подлинные шедевры мысли. Включая первые издания, рукописи, а также дневники тех, кого человечество давно причислило к гениям, тиранам или лику святых.

За каждый из тех ста сорока тысяч томов, что находились в библиотеке нахттотера, истинный букинист продал бы в рабство не только себя, но и свою семью.