Колдун и Сыскарь - стр. 39
Он нёс ещё что-то о классных московских врачах, о том, что рана, в сущности, пустяковая, хоть и эффектная, вспоминал зачем-то, как туго им обоим пришлось, когда девять лет назад их БТР подорвался на фугасе и слетел с горной дороги… Наконец, сообразив, что болтает неестественно много и не по делу, умолк, вздохнул и сказал:
– Кормёжка здесь наверняка гнусная. Но ты не беспокойся, нормальный хавчик я тебе обеспечу. Только с доктором проконсультируюсь, что тебе сейчас можно, а что нельзя.
Иван снова улыбнулся и показал рукой, как будто что-то пишет.
– Ага, понял, – обрадовался Сыскарь. – Сейчас.
Он достал из кармана рабочий блокнот и ручку.
– Левой-то сможешь?
Иван утвердительно закрыл и открыл глаза.
Андрей держал блокнот так, чтобы Ивану было удобно, и тот левой рукой слегка коряво, но вполне читаемо вывел на чистом листке два слова.
«Береги Свету».
– Само собой… – пробормотал Сыскарь, затем вскинул на друга тревожно-возмущённый взгляд серых глаз. – Ты что это? Что за мысли, Лобан? Мы же договорились, помнишь? Нет уж, давай, выздоравливай, и мы продолжим осаду. Чтобы всё по-честному и победил достойнейший. Обещаю, ни шага без тебя в этом направлении не сделаю! Блин, даже не ожидал от тебя такого пессимизма. Подумаешь, волк слегка потрепал. Так ведь зашили же! Заживёт всё до свадьбы, я уверен. Мне вообще кажется, что Светлана тебя выберет. И правильно сделает, между прочим. Я для неё слишком шебутной и непредсказуемой. Опять же, выпить люблю…
Он прервался – Иван опять показал рукой, что хочет что-то написать.
На этот раз на листке появилось три слова.
«Это не волк», – прочитал Сыскарь.
Но ничего сказать по данному поводу не успел. Да, наверное, и не смог бы толком ничего сказать – слишком был ошарашен. К тому же как раз вошла медсестра и самым безжалостным образом выгнала его из палаты, заявив, что отпущенные пять минут давно прошли и чтобы раньше вечера, а лучше всего завтрашнего утра, он и не вздумал пытаться увидеть раненого, первейшее лекарство для которого на данном этапе – полный и безусловный покой.
В открытое окно кроссовера задувал прохладный весенний ветерок. Смешиваясь с сигаретным дымом, он прямо в салоне творил восхитительно парадоксальный микс из запахов травы, цветов и леса пополам с табаком.
Сожалеть о том, что опять начал курить, Сыскарю не хотелось. Он уже неоднократно переживал по данному поводу – надоело. Когда-нибудь он обязательно бросит, это несомненно, но, значит, вот именно теперь – не судьба. Слишком много стрессов. А сигарета, как ни крути, помогает. Нет, понятно, что эта помощь – большей частью самообман. Но почему бы и не обмануть себя слегка, если от этого становится легче? Обманываем же мы друзей и близких, не желая сообщать им правду, которая, как известно, чаще всего довольно жестока и неприятна.