Колдовская ночь - стр. 23
– Не надо…
Но Арбуз не послушал. Он превратил свою шею в решето и умер. А я просто сидел рядом с телом лучшего друга, испачканный в его крови. Дрожал, всхлипывал и молился, чтобы солнце скорее залило каждый уголок этой проклятой деревни.
Через час или два я ковылял по разбитой асфальтированной дороге, которая уходила из Церковище. Шагал вперёд и надеялся, что меня кто-нибудь заметит, подберёт. Батя со смены, Юрец, мужик на продуктовом грузовике – кто угодно. Лишь бы выбраться из этого кошмара.
Утренний туман плыл по земле, укутывая основания столбов вдоль дороги. На их верхушках в гнёздах ворочались аисты. Просыпались лесные обитатели.
Мотоцикл я узнал сразу. «Яву» Юрец прислонил к старому колодцу у дороги, а сам встал посреди развалин дома, от которого сохранилась только печь. Он смотрел в лес.
– Високосный год, понял, да?!
Я сошёл с дороги и двинулся к нему.
– Ламес! Праздник урожая!
Я поравнялся с ним и наконец увидел его лицо. Юрец плакал.
– Каждый високосный год. Ламес. Вот когда нечистым раздолье.
Юрец говорил, не поворачивая ко мне головы. Он смотрел в чащу, где в темноте кто-то большой пробирался через листву.
– У студенточки сиськи всё-таки лучше, чем у Арбуза. Мы с ней поиграли немного, понял, да? Она тоже Церковище знает. Показала мне статьи в компьютере. В високосный год всегда смерти, понял, да? С Ламеса начинаются, тринадцать дней.
Юрец повернулся и сунул мне шлем.
– Зачем? – спросил я.
Юрец покачал головой. Моргнул. У него были совершенно пустые глаза.
– Не надо было шлем снимать, – проговорил он. – Как бы этот тогда лизнул? Может, не забрал бы всё, понял, да?
Юрец доковылял до колодца, сел на мотоцикл и оглянулся к дороге. Вдалеке, за пригорком шумела машина.
– Смотри, как умею.
Заурчала «Ява». Юрец выкатился на дорогу, отъехал подальше и развернулся.
– Понял, да?!
Он погнал «Яву» вперёд и на полной скорости влетел в дерево. Мотоцикл смяло как консервную банку, а голову Юрца вывернуло в обратную сторону. В чаще всё стихло. Я так и стоял с его шлемом в руках, когда рядом затормозила машина и всё закончилось…
…Я правда думал, что всё закончилось. Потому что ничего не знал. Прошло четыре года, а я помню всё до детальки. Хотел бы забыть, но никак. После той ночи батю моего нашли в петле там же, где повесилась мама. Тогда в Церковище много кого нашли, в газетах писали о двух сотнях. Кто на косу упал, кто дом по пьяни спалил, кого собаки загрызли. И всё из-за меня.
После интерната я вернулся. Теперь это мёртвая деревня, жилых домов наберется десятка полтора, да и те используют только как летние дачи. Я занял нашу старую штаб-квартиру. Юрец бы не возражал, да и Арбуз тоже. Ради них, ради родителей, ради всех мёртвых и всех, кто ещё живёт в ближайших деревнях, я и приехал. Потому что пришёл очередной високосный год, праздник урожая. Ламес. И вода в Усвяче такая же ледяная, как и четыре года назад.