Колдовская метка - стр. 12
3
Стейнер
«Имперские ученые полагают, что появление колдовства никак не связано с прежними драконьими мастерами, но для Святейшего Синода это – вопрос веры. Мы знаем: проклятие сработало дважды – когда пепел и дым заволокли небеса, в детях проснулась невиданная сила. Иных объяснений непостижимому нет».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде
Стейнер стоял на крыльце и наблюдал, как с неба падают серые хлопья, помалу укрывая крыши и дорогу. Снег ложился на притолоки и подоконники и окутывал сонный городок вялым безмолвием. Циндерфел всегда был промозглым и ветреным местом, но сегодня царила тишина.
– Если так и дальше пойдёт, скоро всё засыплет, – прошептала Хьелльрунн.
Кутая плечи в платок, она вышла на крыльцо вслед за братом. Изо рта у неё вырывались облачка морозного пара, и Стейнеру вдруг вспомнилась история о драконах, которую вчера рассказывала Ромола.
– Вот бы Зоркие о нас забыли, – добавила Хьелль.
– Сомневаюсь. – Юноша вымученно улыбнулся. – Разве что заболеют и вернутся домой.
Он понимал чувства сестры – сам шесть раз проходил Испытание и теперь радовался, что для него всё закончилось. Каждый раз он боялся: вдруг в нём всё-таки мелькнёт отблеск колдовства, и Синод навсегда разлучит его с домом.
– Вчера ты как будто сомневалась, что пройдёшь Испытание. Может быть, ты… – Стейнер замешкался, подыскивая слова.
– Заклинаю ветра и обращаю людей в огонь? – закончила Хьелльрунн.
– Я бы заметил, – с улыбкой возразил брат.
Хьелль не ответила. Вместо этого она молча отвернулась, наблюдая за падающим снегом.
– У меня ведь никого больше нет – только ты да отец. Что со мной станет, если тебя заберут? И что станет с отцом?
– Никто меня не заберёт, – возмутилась Хьелльрунн.
Она не смотрела в глаза брату, а созерцала горизонт.
– Проводи сестру до школы, – крикнул Марек из кухни, как будто Стейнера просить нужно.
– Хорошо.
– И обратно дождись.
От юноши не укрылась настороженность в отцовском голосе.
На сегодня уроки отменили. Не будет и учителей. В такое время мысли только об одном.
– Пора идти, – позвал Стейнер, приобняв сестру за плечи.
– Обождите, – велел Марек. Слова звучали мягко, будто падающие с неба снежинки. Он вынул из кармана брошь и с грустной улыбкой шагнул к дочери. – Её носила твоя мать. Теперь она твоя.
Хьелльрунн моргнула, но тут же изменилась в лице, когда увидела брошь – по виду кузнечный молот. Вряд ли молодые девушки мечтают о чугунных украшениях.
– Надень сегодня. – Марек отогнул край шали и прикрепил брошь на кофту. – Если станет страшно на Испытании, подумай о матери.