Колдовская баня - стр. 3
Дверь поддавалась мне с большим трудом, буквально по сантиметрам. Скрипя ржавыми петлями, деревянная дверь никак не хотела открываться. Как бут-то, весившее несколько тон, старое, полусгнившее полотнище двери все же в конце концов сдавалась, и я, открыв ее, из последних сил вваливался внутрь, куда так вожделенно стремился.
В повторяющемся до мельчайших подробностей одном и том же сне, каждый раз попав внутрь строения, я видел одну и туже картину.
В призрачном свете луны, светившей в небольшое оконце – все же бывшее на обратной стороне постройки которое снаружи было не видно – я различал небольшую каменную печь, расположенную в центре и деревянный полог, прибитый к стене.
Этот полог и был конечным пунктом назначения, к которому я так упорно шел, потратив на то короткое расстояние все мои последние силы.
Почти падая от усталости, я валился на отполированные временем толстые доски полога, и перед тем как отключится и впасть в забытье, каждый раз понимал, что я нахожусь в какой-то очень древней, похожей на старорусскую баню.
Утром просыпаясь в разбитом состоянии, я не мог даже дойти до ванной чтобы умыться и хоть как-то привести себя в человеческий вид. Пьянство от безысходности и без просветов в жизни продолжалось, а повторяющиеся каждую ночь кошмарные сны, выматывали меня все больше и больше.
Перестав уже надеяться на что-то хорошее в моей катившейся под уклон – как мне стало казаться совсем уж никчемной жизни – я жил просто по инерции, ни к чему не стремясь. Каждое утро начиналось с того, что пересиливая головную боль, я искал какие-либо остатки спиртного, которые могли остаться со вчерашнего дня.
Некогда ухоженная квартира, превратилась в страшный бедлам. Не замечая этого, я все продолжал пить горькую и проклинать свою никчемную судьбу. Ни на миг ни задумываясь о будущем, я потерял совсем всякий интерес к жизни. Днем беспробудное пьянство – ночью, кошмарные сны. Все, чем я раньше жил, ушло и превратилось в забытье. Все прекрасное, что раньше радовало и помогало жить – бесповоротно сгинуло, и казалось чем-то призрачным и очень далеким.
Все же в одно – наверно все же прекрасное и в какой-то мере судьбоносное утро – каким-то образом пересилив самого себя и взяв как мог себя в руки, я решил, что с таким образом жизни пора кончать.
Не знаю, что со мной тогда случилось, но проснувшись с обыденной и уже привычной по утрам головной болью, у меня где-то в отголосках не совсем потухшего сознания, неожиданно, или по воле высшего провидения – вдруг отчетливо, что-то сказало мне, что нужно бросать пить и найти работу.