Кольцо странника - стр. 32

Через несколько дней скрылась за перевалами степь, начался дремучий лес. Сквозь непролазную чащобу едва-едва пробивается узенькая тропочка. Проложили этот путь еще при Игоре Святославовиче, а обновил Владимир Мономах. Ходили этим путем монахи – крестили водой и огнем непокорное племя лесных язычников. Ходили и купцы – возили из Киева на торги свои товары. Коли добирались – получали барыш немалый. Да только солоно приходилось купеческому обозу в этих дебрях. Случалось, проходил по лесу молодецкий посвист, а вслед за тем валились с деревьев, как спелые яблоки, соловьи-разбойнички. Купчику – кистень в лоб, себе – товары или барыш. Честная дележка!

Рассказывали люди и про лихого разбойничка Есменю Сокола. Велик был ростом, повадкой вальяжен. Говорили – из княжеских, дескать, детей, да обидели его, байстрюка, выбросили из вотчины. С тех пор и бесчинствует по лесам. Становится на пути у обоза, в одиночку. Просит добром, тихим голосом: «поделитесь-де, ребятушки». Неопытные купцы за дурачка его принимали, шугали с дороги. Но стоял он крепко, а тут и соколики его подоспевали. Но повадка у Есменя была почище княжеской – предлагал самому крепкому из купцов биться на кулачках. Побивал купца и грабил обоз, кто воспротивится – убивали его товарищи. Но, говорили, если кто победит его – отпускал с миром, да и награждал еще. Да вот только неведомо, случалось ли такое.

Правда, объявлялись время от временем люди из торговых да из ратников, которые уверяли, что нос к носу столкнулись с Есмень Соколом и побили его в честном бою. Но все они говорили разное, и так безбожно врали, что самые неприхотливые слушатели морщились и чесали затылки.

Всеслав улыбался про себя, вспоминая разные байки про лесной татебный народец, про коварных язычников, что до сей поры обитают в этом лесу и приносят своим богам в жертву живых людей, про прочую тварь лесную, уж совсем небывалую – кикимор, лесовиков. Так призадумался, что не услышал тот самый посвист молодецкий, о котором столько баек слышал. И очнулся от дум лишь тогда, когда, как в сказке, встал на дороге огромный, рыжий детина в доброй одежде, в сапожках и красной шапке даже.

Всеслав обомлел так, что даже испугаться не догадался. Да и не к лицу было витязю пугаться лихого человека, так что даже хорошо вышло.

– Мир тебе, добрый человек, – сказал только.

Детина усмехнулся.

– Надо ж, давненько доброго слова не слышал. Ну что ж, и тебе того же… добрый человек. Не побрезгуй, поговори со мной, мужиком неотесанным. Куда путь-дорогу держишь?

– Еду на родину, в Новгород. А ты ушел бы с дороги. Брезгать не брезгую, да недосуг мне лясы точить, уж не обессудь.