Кольцо с тремя амурами - стр. 32

– Меня интересует творчество драмтеатра. Хочу написать статью. А назову ее так: «Традиции неподвластны годам».

– Это будет красиво.

– И знаете, мне еще о многом нужно вас расспросить. Но не сейчас. Сейчас я пойду к Романцеву.

Возвращаясь в костюмерную за своей сумочкой, Дайнека проследовала по всему сплетению коридоров, свернула за сцену и оказалась в запаснике, где хранились старые декорации. Здесь было темно, пахло краской, пылью и застоявшимся воздухом. В самом темном углу высился золоченый трон, рядом – статуя Аполлона. До костюмерной оставалось несколько метров, и Дайнека приготовила ключ, как вдруг Аполлон покачнулся, и кто-то цепко схватил ее за руку.

– В чем дело? – произнеся эти слова, она почувствовала, что душа уже находится в пятках.

– Тише… Не привлекайте внимания.

– Да здесь никого нет, – прошептала она.

– Вот и хорошо. – За Аполлоном стоял Сопелкин. Завхоз явно ему проигрывал.

– Что вам нужно? – спросила Дайнека.

– Предупредить. – Он перешел на шепот. – Лучше вам не ворошить эту историю.

– Вы же сами все рассказали…

– А теперь очень жалею. Если спросят – я с вами не говорил.

Дайнека почувствовала, что начинает злиться.

– Если меня спросят, я скажу, что вы не только все рассказали, но еще и нагло соврали! – проговорила она прямо в лицо Сопелкину. – У Свиридовой не было в руках сумки, когда она уезжала. И я сомневаюсь, что вы вообще ее видели.

– Тише… – прошипел Геннадий Петрович и сильно сжал ее руку.

– Мне больно! – Дайнека вырвалась, отошла на пару шагов и с вызовом предъявила: – Свиридова оставила вам свою роль. Куда вы ее дели?

– Отдал режиссеру! – Сопелкин сорвался с места и бросился к лестнице.

Дайнека прошла в костюмерную, забрала свою сумку и покинула Дом культуры через служебный подъезд. Пройдя через площадь, она направилась в сторону парка. Там, у главного входа, спросила, где дом престарелых. Прохожий указал на трехэтажное здание. Дайнека зашла в вестибюль и обратилась к санитарке в бирюзовом халате:

– В какой комнате проживает Романцев?

– Артист? – уточнила старуха.

– Режиссер.

– В двести четвертой. Подниметесь на второй этаж, там сразу направо. На двери список жильцов.

– Их много? – удивилась Дайнека.

– Двое. Больше у нас не кладут.

Когда она подошла к лестнице, нянечка крикнула:

– Наденьте бахилы!

На двери двести четвертой палаты была прибита табличка: «Романцев, Иванов». Постучав, Дайнека заглянула в палату:

– Здравствуйте… Можно войти?

– К кому? – спросил надтреснутый голос.

– К Романцеву Альберту Ивановичу.

С кровати приподнялся худой старик и обшарил взглядом ее руки и сумку. Она сообразила, что пришла без гостинцев, однако дело было в другом.