Кольцо царя - стр. 5
Из аптекарских записей Нины Кориари
Уже вовсю цвело жаркое константинопольское утро со всеми его звуками и запахами. В открытое окно доносились крики уличных торговцев, зычно предлагающих первым прохожим лепешки, сыр, яблочную воду. Слышны были восторженные вопли мальчишек, нашедших наконец потерянную собачонку. Утренний ветерок гонял по улицам ароматы стряпни, которую хорошие хозяйки или их прислуга уже подают к завтраку.
У Нининой аптеки начали собираться любопытствующие, обсуждая кровавый след на мостовой и размазанную кровь на деревянной двери.
Наконец пришел сикофант с помощником да двумя стражниками-равдухами, что служат эпарху для ареста и сопровождения преступников. А у аптеки уже собралась небольшая толпа. Кумушки успели переругаться, обсуждая, что не то аптекаршу убили, не то ее подмастерья. Иные высказывали мысли по поводу возможного полюбовника, что укокошил обоих. Так что к приходу сикофанта у болтунов уже сложилась история, которую каждый спешил рассказать представителю власти.
Равдухи разогнали толпящихся, а недовольный сикофант вошел в аптеку, по-хозяйски распахнув дверь.
Нина подняла голову от ступки, в которой растирала семена аниса и лаванды, отложила пестик. Поднялась из-за стола, склонила голову:
– Спасибо, что так скоро пришел, почтенный Никон.
Тот посмотрел на нее быстро, но внимательно, словно проверяя, что все в порядке. Взгляд его задержался на черном локоне, выбившемся из-под платка и прилипшем к влажной от жары шее женщины. Он отвел глаза. Нина невольно потянулась рукой к шее, смутившись.
Шумно выдохнув, Никон с сердитым видом плюхнулся на скамью с подушками у аптекарского стола.
Знакомая уже с его дурным настроением на голодный желудок, Нина молча положила на плоскую широкую миску куски вчерашнего хлеба и твердый соленый сыр. Не произнеся ни слова, села, опустила голову и продолжила растирать ароматные зерна. Пестик в ее руке подрагивал, колотясь в ступке сильнее, чем надо бы.
Никон фыркнул, но взялся за хлеб и сыр. С полным ртом пробормотал:
– Рассказывай, Нина. Куда опять влезла?
– Я, уважаемый Никон, утром дверь в аптеку лишь открыла. А на пороге умирающий сидел, к моей двери привалившись. Сколько он там сидел – неизвестно, но, судя по тому, сколько крови натекло, не шибко долго. Порезали его далеко от моего дома. Он кровью истек. Рана в животе глубокая, справа, острым ножом нанесена, как будто вверх маленько. Нутро задели. С такой раной выжить никому не суждено. Одежда вся кровью пропиталась. Видать, добирался, бедолага, из последних сил.