Кольцо царя - стр. 41
Из аптекарских записей Нины Кориари
Нина, выйдя из пекарни и добравшись до Мезы, повернула в сторону форума Вола. Дойдя до знакомой улицы, остановилась напротив дома сикофанта Никона. Спохватилась было, что не взяла подношения никакого, но вспомнила, что в корзинке лежит масло, что она Гликерии хотела отдать да за разговорами и забыла. Ну хоть тут пригодится.
На стук дверь отворила Евдокия, жена Никона. Увидев Нину, шагнула вперед, посмотрела вдоль улицы. Молча схватила недоумевающую Нину за руку и втянула в дом. Не выпуская руки аптекарши, прошла с ней в крохотный атриум позади дома. Усадив гостью на скамью под полотняным навесом, расположилась напротив и, ерзая от предвкушения и любопытства, попросила рассказать про убитого, что к Нине на порог пожаловал.
– Господь с тобой, Евдокия! Убитый ко мне на порог пожаловал! Ты что говоришь-то?
– Ну раненый, разница-то какая, коли он все равно потом помер.
– Тебе муж, что ли, рассказал? – удивилась Нина.
– Да жди, расскажет он. Я подслушала. Как новость про убийство услышала, так обед ему и понесла. Забочусь о муже, а как же? Что ж ему до ночи голодному сидеть? Там в калитку с заднего двора постучалась. Не впервой, чай. А пока вдоль забора шла, то услыхала, как он диктовал своему скрибе[25], который у них там записывает все, и про убийство, и про аптеку твою, – тараторила Евдокия. – Я обед отдала мужу и про тебя спросила, а он мне настрого запретил к тебе ходить. Нечего, говорит, сплетни собирать да распускать. Дело, говорит, тайное, не смей даже упоминать о нем кому. Ну я и не пошла к тебе. А ты вот сама ко мне заявилась, так что моей вины здесь нет.
– А на улицу выглядывала-то зачем? Вот сейчас, когда мне дверь отворила? – У Нины от торопливой болтовни Евдокии аж затылок заломило.
– А проверила, соседи видали или нет. Но вроде от жары все попрятались. А то еще разнесут сплетни, что аптекарша, у которой на пороге полюбовников убивают, к нам домой приходит. И Никону неладно будет, и меня он накажет.
У Нины от таких разговоров и руки опустились. Молчала, смотрела мрачно на Евдокию. Та, поняв, что и правда речь ее нехороша была, глаза опустила, платок поправлять принялась. Спохватилась, что не предложила гостье ни еды, ни питья. Бросилась в дом, вышла с чашей настоя яблочного да с плошкой орехов.
Нина от угощения отказалась, головой качнула. И уйти нельзя – надо про нож тот вызнать, и слушать тяжко, когда вот так про тебя недобрая молва разносится. Но вспомнив про Винезио, забыла Нина обиды и сплетни. Да Евдокия и сама уж не знала, как Нине угодить, чтобы не обиделась да не ушла.