Кольцо царя - стр. 11
Еще муж ее покойный, Анастас, такие арабские весы хотел купить, да больно уж дороги были. А тут Василий прислал ей увесистый кошель. И посланец его сказал, что для аптекарши, что самой императрице снадобья для красоты делает, весы нужны непременно. Велел выбрать самые лучшие.
И вот оказалась Нина теперь меж двух огней. Не станешь же Луке объяснять про василиссу[7] и великого паракимомена[8] Василия Лакапина. Только хуже сделаешь.
Почтенный аптекарь совладал с собой, прошел к скамье с подушками, с достоинством разместился. Дерево под ним жалобно скрипнуло.
Нина налила для гостя вина в серебряную чашу, разбавила горячей еще водой. Гидисмани поблагодарил кивком, понюхал вино. Не удержался, кинул на Нину взгляд. Та плеснула вина себе в медную чашу, тоже развела водой, глотнула. Гидисмани вздохнул.
– Вот так вот, Нина. Уж вроде столько времени прошло, а все отравления побаиваюсь. В гостях аж стыдно порой.
– Ничего, Лука. Осторожная-то нога редко и оступается.
Он покивал. Глотнул и отставил чашу, огладил расчесанную и аккуратно подстриженную бороду.
– Говорят, убили кого сегодня?
– Вот хоть бы наши молитвы до Господа так быстро доносились, как в большом городе дурные вести, – перекрестившись, вздохнула Нина.
– Как у тебя-то он оказался? – невинно округлив глаза, осведомился Гидисмани.
– Грех тебе, почтенный, на беззащитную женщину пустые поклепы слушать да верить им!
– Ну не кипятись, Нина. Слухи, они же, как волна морская – накатила да отпустила. Ты его, видать, не знаешь?
– Да откуда ж? Ладно бы по соседству жил, а то ведь с кораблем пришел. – Нина раздосадованно глянула на окно.
За долгими разговорами и ночь наступит, а у нее заказы еще не сделаны.
– Это он тебе сказал, что с кораблем пришел?
– Да ничего он мне не сказал. Помер он.
– Откуда ж он? Ромей или из заезжих купцов, может? – Лука допил вино, вытер пухлые губы ладонью.
– Ромей вроде и по речи, и по одежде. Сапоги в соли морской, на руках мозоли, как у воинов бывают, да у тех, кто на кораблях ходит. А оружия при нем не было. Денег тоже. Одежа только да сапоги.
Нина встала, забрала пустую чашу у гостя. Он помолчал, снова окинул аптеку завистливым взглядом. Наставительно произнес:
– Тебе бы, Нина, выйти замуж. Что ж ты все одна? Ты послушай, что я скажу. Ты женщина неприветливая, неуживчивая, красы в тебе тоже, сама знаешь, не много. Купец тот к тебе вроде захаживал, так ты уж помалкивай, угождай, глядишь, и замуж возьмет. И будешь ты жить мужней женой. И никаких поклепов на тебя возводить не будут. Видано ли дело, чтоб женщина сама лавку держала, да столько лет замуж не шла. Не по-божески это, Нина. Не по правилам.