Кокон Кастанеды - стр. 6
– Вы хотите, чтобы я занял Лизу в своей картине? Правильно я понимаю? – сухо спросил режиссер, когда пауза затянулась настолько, что молчать стало просто неприлично. – При всем к вам уважении, Степан, я этого делать не буду. Я работаю только с профессиональными актрисами. – Варламов терпеть не мог подобных просьб, поэтому решил не тянуть с отказом.
Барышев открыл глаза, посмотрел на Ивана Аркадьевича и улыбнулся – как-то нехорошо улыбнулся, и у режиссера стало неспокойно на душе. Во взгляде Степана не было обиды, в нем угадывалась холодная уверенность, что Иван Аркадьевич отсюда никуда не уйдет, пока они не договорятся.
– Да, для Лизы вы – кумир. Она вас боготворит и все ваши фильмы смотрит. Это она меня уговорила два года тому назад помещение вам дать под съемки. Мне это на хрен, если честно, не нужно было. И деньги я на этом потерял. А когда увидел, что за мозгодурство вы сняли… – Взгляд предпринимателя очерствел. – Ошибаетесь, Иван Аркадьевич, просить снять Лизу в ваших картинах я не собирался, хотя моя девочка только об этом и мечтает. О другой услуге речь: я знаю, что вы не просто режиссер, но еще и талантливый сценарист. Напишите сценарий, который избавит меня от дочери.
– Вы меня ни с кем не перепутали? – спросил режиссер, холодно блеснув глазами. – Наймите киллера, дешевле выйдет.
– Не разочаровывайте меня, Иван Аркадьевич. Зачем все так буквально понимать? Лизу я очень люблю, и киллер мне не нужен. Мне вы нужны, а я нужен вам. Я прекрасно знаю, в какие игры вы любите играть. Реалити-шоу с участием Лерочки Берушиной и Алевтины Сорокиной я смотрел не отрываясь. Вы там чудесно сыграли роль свадебного агента.[1]
– Наш разговор окончен, господин Барышев. – Варламов поднялся, в бешенстве сжав кулаки. Степан его разозлил, напомнив о прошлом. Напрасно он это сделал.
– Что же, окончен так окончен. Мое дело предложить. Всего хорошего, Иван Аркадьевич. Передавайте привет Алечке. Кстати, ваша приемная дочь до сих пор не в курсе тех событий? Думаю, ей полезно будет узнать, как вы ее использовали в своих играх.
Варламов некоторое время напряженно смотрел на Барышева, затем неожиданно расхохотался и сел. Подозвал официантку, заказал себе коньяк. Два года тому назад он шантажом втянул в грязную игру известного олигарха и его дочь, чтобы отомстить за смерть любимой женщины. Теперь бизнесмен Степан Барышев пытается проделать подобное с ним, только мотив у него иной. Забавно! Иван Аркадьевич насмешливо посмотрел на Барышева.
– Ваша жена никуда не сбегала с рыночным торговцем, так ведь, Степан? Это вы приложили руку к ее исчезновению, – сказал режиссер. Степан в лице не изменился, лишь беспокойные жесты выдавали его волнение. Варламов продолжил: – Поэтому вы искать жену не стали, знали, что это бесполезно. И вопросов дочери о ее матери пугались. Избаловали девочку до крайности, пытаясь загладить вину перед ней и свою совесть успокоить. Совесть вас мучает по сей день, и чем старше вы становитесь, тем сильнее она терзает вас. Тяжело с таким грузом жить, да, голубчик? По молодости лет кажется, что время сотрет воспоминания о грехах. Ан нет, подлая совесть лишь на время затихает, а ближе к старости снова начинает вопить. Особенно по ночам. Покойная малышка Лютфи к вам во сне приходит, укоряет. Просыпаетесь вы в холодном поту каждый раз, и страшно вам одному пробуждаться. А тут еще дочь постоянно о грехах напоминает, не дает забыть, и в личную жизнь лезет. И никак вы не можете это прекратить! Единственный выход – от дочери избавиться. Убрать ее с глаз – как раздражающий фактор. Да, Степан?