Кокон - стр. 9
– Дедушка теперь как редкое животное, запертое в клетке, – злилась Пэйсюань.
Каждый год она приезжает сюда на лето и покупает что-нибудь в дом. Так на кухне появились кофеварка и электрогриль, без них ей и дня не протянуть. Но осенью, когда Пэйсюань уезжает, все покупки отправляются в кухонный шкаф: дедушка привык обходиться только железным чайником и котелком. Несмотря на кардинальные различия в образе жизни, ладят они друг с другом неплохо, время, проведенное с дедушкой, Пэйсюань называет “тихими летними денечками”, думаю, это что-то вроде синонима к слову “скука”.
С тех пор как я перевелась в другую школу и уехала из Наньюаня, мы больше не виделись с Пэйсюань. Но исправно обменивались контактами, в основном связь поддерживалась ее усилиями. Вскоре после отъезда в Штаты Пэйсюань прислала мне письмо со своим американским адресом, и с тех пор время от времени от нее приходили письма, иногда к письму прилагался новый адрес. Потом, когда я поступила в университет в Пекине, она узнала у моей мамы телефон общежития и позвонила; обменявшись парой дежурных реплик, мы продиктовали друг другу свои электронные адреса. Иногда она писала мне, сообщая важные новости из своей жизни: поступила в магистратуру, осталась учиться в аспирантуре. В конце каждого письма Пэйсюань прибавляла одну и ту же фразу: “Надеюсь, ты найдешь время, чтобы навестить дедушку с бабушкой”. Я ни разу ей не ответила, только после выпуска из университета написала, что остаюсь работать в Пекине.
Для Пэйсюань поддерживать связь со мной было своего рода долгом: я – дедушкина родственница, а значит, она обязана помешать мне окончательно порвать с этой семьей. Единственный осмысленный разговор у нас случился пять лет назад, когда она позвонила ночью из Америки и, горько рыдая, сказала, что бабушка умерла. Она говорила, что приедет на похороны, и очень просила меня тоже поскорее приезжать. Но я не поехала. Потом от нее снова приходили письма, она рассказывала, что окончила аспирантуру, получила место на какой-то кафедре, в конце письма была та же самая приписка, только без слова “бабушка”. А нынешним летом Пэйсюань написала мне, что вернулась в Китай и на какое-то время остановится в Пекине.
Мы встретились в кофейне в центре города. У Пэйсюань была отличная фигура завсегдатая тренажерного зала, кожа по-прежнему белая, даже неестественно белая. Но я не ожидала, что ее шрам будет так заметен. Я еще ни разу не видела ее со шрамом. Говорили, она залезла куда-то и неудачно упала, но это даже представить себе невозможно. Падения всегда были по моей части, это я вечно ходила со сбитыми коленками и синяками на руках, а Пэйсюань никогда не залезала в опасные места. Помнишь, как она приходила меня искать? Чтобы избавиться от нее, достаточно было вскарабкаться на стену у Башни мертвецов.