Когната - стр. 7
– А он такой, – так внезапно озарило Константина, что он перебил полковника: – «А как вы объясните, что мои портреты несколько раз печатали в газетах, но не нашлось ни одного человека, который опознал бы меня как другого?»
– И отпечатков нет в архивах, – грустно добавил полковник, – но вот это как раз объяснимо. Много что горело и пропадало тогда. Вон, до сих пор детдомовцы родителей находят спустя столько лет, и родители – детей, которые в детдома попали. Голод, смерть, ужас, столько бед. Иногда супруги друг друга не с первого раза узнают. А тут фотография в газете. У меня однажды портрет сына напечатали за победу на олимпиаде по математике. Портрет, конечно, в рамочке висит, но вот так бы мне его дали, среди других портретов, я бы не узнал в этих точках родное дитя, честное слово.
– Меня соседка не узнала, когда я до дома добрался после плена и детдома, – поддакнул Константин, – да и мать с отцом, честно сказать, косились, присматривались, что ли. И от себя не отпускали, даже погулять, и в то же время поглядывали как на чужого.
Полковник понимающе кивнул, потер подбородок, словно проверяя, насколько отросла щетина за время их разговора.
Кажется, они оба вздрогнули от длинного телефонного звонка.
– Ну что, Костик, – подмигнул полковник, – вечер перестает быть томным? Сейчас выясним.
Он взял трубку и стал серьезно слушать собеседника, задумчиво потирая подбородок. Наконец спросил:
– Как ее зовут?.. Что говорите?.. Грубит? Отвечает: «Как надо!»? Ну, ладно. А одета во что?
После этих слов полковник издал несколько одобрительных «угу», поблагодарил собеседника за службу и приказал дождаться товарища Земцова.
– Надеюсь, еще раз предупреждать о секретности… – произнес Дмитрий Нилыч, – Да, да. ЗЕМ-ЦОВ. Зем. Как «земля».
Полковник положил трубку одного телефона, но тут же схватил другую, при этом глядел на Константина, но будто уже не видел его:
– Товарищ майор, она в Приречном РУВД. Давайте-ка ее сюда, ага. Только сами, шофера не дергайте, пускай сидит кукует.
Видимо, у майора возникли какие-то вопросы, потому что в живом глазу мелькнул интерес и любопытство. Дмитрий Нилыч негромко прочистил горло, кивнул:
– Разрешаю…
После того как он выслушал майора, на его лице появилось едва уловимое ироническое выражение, и он сказал:
– Да переживет как-нибудь одну ночь на диване. И тушенки поест, не облезет… Да. Выполняйте.
После телефонной беседы он некоторое время сидел, глядя в одну точку, и, казалось, совсем забыл про Константина, жевал губами, также о чем-то размышляя, потом воздел указательный палец, протянул: