Когната - стр. 16
– Потом прочитаешь. Там приглашение от твоей этой…
– Волитары, – подсказал Константин.
– От нее, да. И от нас инструкция, – полковник замялся. – Инструкцию сожги. Приглашение, понятно, не сжигай. – И улыбнулся: – Не перепутай инструкцию с приглашением… И постарайся все же вернуться, что бы там ни было написано. Постарайся к нам обратно, если что. Понятно, мы люди подневольные, но…
Они пожали руки.
– И это все? – снова вмешался проводник. – Товарищ хромой шпион, товарищ полковник… и кто там еще за операцию отвечает? А девку вы в таком виде планируете в лес тащить? Вот так? При полном параде?
– А в чем дело? – с легким неудовольствием обернулся к нему Дмитрий Нилыч. – Комары ей не страшны, паек ей выделили, что еще-то?
– Ну, хоть бы не поленились нитки серебряные спороть. Ими такая фамилия вышита, извините. Ей мишень на лбу нарисовать, и то было бы менее дебильно, чем с этими иероглифами разгуливать. Как ее, пока она в городе была, кто-нибудь кирпичом не приголубил, не понимаю.
В неорганизованной мешанине человеческой речи Когната разобрала понятные ей слова, дотронулась до лба и закатила глаза в попытке посмотреть, нет ли у нее там мишени. В этом ее движении было что-то такое простое, но милое, бытовое, вроде растоптанных до состояния шлепанцев сандалет соседских девочек, в которых они рассекали по квартире. Константин подавил улыбку, потому что она была не к месту.
– Это, конечно, не ваше дело, – обратился к проводнику полковник, – но идея спороть иероглифы номена приходила в голову руководству. Как и идея одеть девочку в платье без иероглифов номена. Но драконы были против.
– А руководству приходила в голову идея соврать? «Извините, какое платье? Она попала к нам уже такая!»
– Есть приказ, Максим Сергеевич, – невозмутимым, тихим до сиплости голосом возразил полковник. Он разглядывал проводника, слегка наклонив голову в некоем странном любопытстве.
Не такие уж и старые они были. Каждому едва за пятьдесят, а может и меньше. Оба смахивали на тренеров по боксу, бывших спортсменов в полутяжелом весе, не утративших форму. Ощущение, что они похожи на тренеров, происходило из уверенности в собственном авторитете, которую они невольно излучали. Или Константину просто виделось, что они ее излучают. И отец Константина походил на них этой крепостью тела, твердостью в словах, непоколебимым убеждением в своей правоте. И вот проводник и полковник смотрели друг на друга, и оба их лица: розовое, выбритое – Дмитрия Нилыча и бородатое, с сединой – Максима Сергеевича, выражали эту уверенность в правоте. Впрочем, правота полковника пересилила правду проводника, и Максим Сергеевич снисходительно вздохнул: