Когда заговорили пушки - стр. 35
Карл поднялся с раскладного стула и подошел к фальшборту, рассеянный взгляд устремился на север к берегам милой Швеции. Заныло под повязкой порванное шальным осколком ухо, он едва заметно поморщился. «Он отомстит, он преодолеет все преграды, но отомстит. Он сделает с северным колосом то, что давно намеревался еще его отец. Округлит прибалтийские владения за счет Новгорода, Плескова (так шведы называли Псков), Олонца, Каргополя и Архангельска. Речь Посполитая получит Киев и Смоленск, а на престол в Москве сядет кто-то более сговорчивый чем приятель Mastergrad».
– Вина, – обернувшись к молчаливой толпе придворных и слуг приказал он.
Вино в хрустальном бокале было терпким с заметной горечью, как сегодняшнее настроение Карла. Оно позволило ему признаться самому себе. То, как сражались русские его поразило до глубины души. Меньший опыт и навыки рукопашной схватки они с лихвой компенсировали яростью и стойкостью в обороне. Перед его внутренним взглядом вновь встали сцены шедшего с величайшим ожесточением боя. Грохот орудий, треск залповой стрельбы и крики сражающихся. Его верные каролинеры снискали право считаться непобедимыми, а русские показали себя воистину железными. Стояли, как истуканы в строю, гибли, но не отступали. Даже раненые, лежащие на поле боя, старались нанести вред врагу. Их можно перебить, но разбить невозможно! Перед собой хитрить глупо и Карл нехотя признал, что его оценка русской армии как одной из слабейших в Европе ложная и еще он впервые за многие годы испытал страх перед таким непонятным и непокорным врагом. Он вспомнил дневник воспоминаний перебежчика из Mastergrad Чумного: «Не советую воевать с Россией! Лучше ставить Европу на колени». Быть может он прав?
После победоносного сражения под Ригой прошло три дня. Одни других красочнее и кровавее слухи о страшном поражении шведов успели распространится по близлежащим землям. Одни ужаснулись пробуждению северного медведя, другие обрадовались. Утреннее солнце, в легкой дымке встававшее над кромкой леса, освещало ровные ряды палаток, широкий луг перед вагенбургом и перегородившую бывшее поле боя полуразрушенную стену бруствера. Погибших успели похоронить, раненых разместить в полевом госпитале. Сырой ветер с моря отогнал ночной туман; проснувшийся с расцветом русский лагерь шумел: звуки команд, сержантский матерок, ржание коней.
Петр стремительно шел по русскому лагерю. Погода, лучше не придумаешь! С удовольствием раздувая ноздри Петр вдыхал пахнущий солью и йодом морской воздух и, хотя главной страстью царя стал воздушный океан, но и о первой, юношеской мечте: море, он не забывал. На несколько шагов позади свитские. Встречные офицеры лихо козыряли юному государю, удостаиваясь ответного кивка.