Когда зацветёт жасмин - стр. 30
– Мисс Холлоуэй, – доктор Сандерс поворачивается ко мне, его взгляд мягче, чем тон голоса. – Вашей бабушке требуется срочная операция из-за перенесённого инфаркта миокарда. Нам необходимо заменить митральный клапан и устранить последствия ишемии, чтобы предотвратить дальнейшее ухудшение её состояния. Он сильно изношен, и это вызывает застой крови в лёгких и перегрузку сердца. Операция неотложная, но у нас есть хорошие прогнозы. Её возраст и состояние увеличивают риски, но мы примем все необходимые меры предосторожности.
Медленно киваю, чувствуя, как пальцы впиваются в колени.
В груди сжимается, словно внутри меня что-то затягивает в бездонную пустоту. Боюсь спросить, боюсь услышать ответ, который может изменить всё. В голове всплывают тысячи пугающих сценариев, но я всё же заставляю себя заговорить:
– Как долго продлится операция? – мой голос звучит слабее, чем я ожидала.
– В среднем от трёх до пяти часов, в зависимости от сложности доступа и наличия дополнительных повреждений сосудов. Мы будем использовать мини-инвазивный метод через правое предсердие, но также потребуется дополнительное вмешательство на коронарных сосудах, чтобы восстановить нормальный кровоток.
– Ей будет больно после операции? – спрашиваю я, боясь услышать ответ.
– Мы назначим адекватную анальгезию, чтобы минимизировать дискомфорт. В первые дни будет некоторая слабость, возможны одышка и лёгкая боль в грудной клетке, но это ожидаемо. Главное – соблюдать рекомендации после операции.
Киваю, чувствуя, как горло сжимается, а ладони становятся липкими от напряжения. Во рту пересохло, и я даже не уверена, смогу ли заговорить, если попрошу уточнить детали. Вместо слов я только сильнее сжимаю пальцы, будто это единственное, за что могу сейчас держаться. Всё звучит слишком механически, слишком чётко, как будто это просто ещё один случай из их медицинской практики. Но для меня это весь мой мир, сконцентрированный в одном больничном ложе.
– Нам нужно её перевезти, – говорит медбрат, подкатывая каталку. – Давайте аккуратно.
– Бабушка, – я наклоняюсь ближе, беря её за руку. Она слабая, но улыбается мне.
– Всё будет хорошо, Лили, – шепчет она, слабо сжимая мою ладонь. Её пальцы тёплые, но едва ощутимые. В её голосе слышится усталость, но и какая-то спокойная уверенность, словно она утешает не меня, а саму себя. – Я сильная. А ты будь сильнее.
Я киваю, но ничего не могу сказать. Только смотрю, как они осторожно перекладывают её на каталку и вывозят из палаты.
В комнате остаётся только гул приборов, размеренный и почти оглушающий в пустоте. Экран монитора сердечного ритма мерцает зелёным, издавая периодический писк. Этот звук заполняет тишину, но мне он кажется ещё более давящим, чем полное молчание.