Когда зацветёт жасмин - стр. 20
– Всё будет хорошо, – уверенно отвечает медик и тут же достаёт стетоскоп, прижимая его к груди бабушки. – Давление низкое. Пульс слабый. Подготовьте носилки!
Вторая медик уже ставит датчик пульсоксиметра на палец бабушки и настраивает кислородную маску.
– Мэм, вы меня слышите? – тихо, но настойчиво говорит она, похлопывая бабушку по руке.
Бабушка слабо приоткрывает глаза и шепчет:
– Лили…
Сжимаю её руку сильнее.
– Я здесь. Всё будет хорошо. Ты услышала? Они помогут тебе.
– Ты всегда была такой заботливой, Лилиан, – её голос почти неразличим, но я слышу его. – Прости… если я оставлю тебя одну…
В груди сжимается что-то острое, дыхание застревает в горле. Мир вокруг будто исчезает. По спине пробегает холодок, пальцы немеют, но я не позволяю себе разжать её руку. Нет. Я не позволю ей уйти.
– Нет! – я качаю головой, крепче сжимая её пальцы. – Ты не оставишь меня, слышишь? Ты обещала!
– Нам нужно ехать, – говорит медик, перебивая мой отчаянный шёпот. – У неё аритмия, возможный сердечный приступ. Мы делаем всё возможное.
Я киваю, не зная, что делать, но точно зная одно – я не могу её потерять. Бабушка – это всё, что у меня есть. Она была рядом со мной всегда. С тех пор, как умер дедушка…
Помню, как бабушка сидела у окна с чашкой чая в руках, когда нам позвонили из больницы. Пар ещё поднимался над кружкой, но она даже не сделала ни глотка. Её руки не дрожали, но лицо стало таким бледным, будто в тот момент что-то в ней сломалось. Тогда мне было десять. Дедушка Фрэнк ушёл тихо, во сне. Инфаркт. Его не стало в одно мгновение, и бабушка после этого больше никогда не была прежней. Я помню, как она гладила его старую рубашку, прежде чем спрятать её в шкаф. Помню, как она читала мне сказки в ту ночь, когда он умер, её голос дрожал, но она не заплакала.
И теперь, восемь лет спустя, она сидит передо мной – такая же хрупкая, такая же бесконечно дорогая, и я не могу потерять её так же. Я не выдержу.
– Я поеду с вами! – говорю я, вставая.
– Ты можешь следовать за нами на машине, но, к сожалению, мы не можем брать пассажиров в карету скорой помощи, – говорит женщина-медик, бросая быстрый взгляд на меня.
– У меня нет машины, – отвечаю я, сглатывая комок в горле.
– Ты можешь попросить кого-нибудь из знакомых отвезти тебя, – отвечает она, проверяя капельницу, которую уже подключили к бабушке.
Я не знаю, кого попросить. Софи уехала. Бабушка – единственный человек, с кем я по-настоящему близка. Остальные? Я даже не знаю, кто может приехать по первому звонку.
– Дайте мне минуту! – я достаю телефон и быстро пролистываю список контактов, но пальцы дрожат так сильно, что я едва попадаю по экрану.