Размер шрифта
-
+

Когда зацветёт жасмин - стр. 17

Осторожно переворачиваю страницы старой книги, принадлежавшей маме. Потрёпанные края слегка загнулись, а пожелтевшие страницы издают лёгкий шорох, когда я перелистываю их.

Провожу пальцем по одному из абзацев и читаю вслух:

«Главный герой ведёт себя так, будто весь мир должен его жалеть. Норазве можно винить его заэто?»

Улыбаюсь. Мама всегда находила оправдание даже самым сложным персонажам. Она видела в них больше, чем просто слова на бумаге.

Перелистываю страницу и натыкаюсь на другую запись:

«Иногда хочется спросить автора, почему его герои такие упрямые. Апотом понимаешь: мы все такие».

Тихо смеюсь. Её слова звучат так, словно она сидит рядом и разговаривает со мной, делясь своими наблюдениями.

Дальше идут несколько вопросов, написанных с лёгким наклоном:

«Что делает человека по-настоящему взрослым? Осознание своих ошибок? Или способность нежалеть оних?»

Задерживаюсь на этом месте, чувствуя, как внутри поднимается странное волнение. Эти слова будто обращены ко мне, заставляют задуматься, переосмыслить что-то важное. Что мама думала, когда писала это? Нашла ли она для себя ответ?

На следующей странице я вижу пометку, обведённую кружком:

«Этот момент– самый честный вовсей книге. Здесь герой непритворяется».

Нахожу нужное предложение и перечитываю его несколько раз. В этом моменте действительно есть правда – не та, что бросается в глаза, а та, что ощущается внутри, в самой сути персонажа.

В углу страницы небольшая, почти неразборчивая приписка:

«Еслибы мне пришлось выбирать, ябы предпочла остаться героем второго плана. Главные роли слишком утомительны».

Улыбаюсь, ощущая щемящее чувство, словно тёплую волну ностальгии, мягко касающуюся сердца. В этом есть что-то милое и печальное одновременно. Мама, возможно, и правда не любила быть в центре внимания. Это так похоже на меня.

Закрываю книгу и прижимаю её к груди, задерживаясь в этом мгновении. В магазине стоит приятная тишина, нарушаемая лишь слабым скрипом деревянных стеллажей и приглушённым гудением вентилятора. За витриной лениво движется знойный летний день: кто-то неспешно идёт по тротуару, где-то вдалеке слышится глухой шум проезжающей машины. Сквозь занавески пробивается солнечный свет, отбрасывая мягкие тени на пол, и я чувствую, как в груди разливается тёплое, тихое чувство – будто мама всё ещё рядом.

Слышу, как бабушка тяжело вздыхает за кассой. Её слабый голос прерывает тишину магазина.

– Лили, ты не могла бы… принести мне воды? – её голос звучит хрипло, натужно, словно даже эти слова даются с трудом.

Я поднимаю голову. Бабушка сидит, привалившись к спинке стула, её лицо кажется бледнее, чем обычно. Я быстро встаю, откладываю книгу и подхожу к ней.

Страница 17