Когда зацветёт жасмин - стр. 17
Осторожно переворачиваю страницы старой книги, принадлежавшей маме. Потрёпанные края слегка загнулись, а пожелтевшие страницы издают лёгкий шорох, когда я перелистываю их.
Провожу пальцем по одному из абзацев и читаю вслух:
«Главный герой ведёт себя так, будто весь мир должен его жалеть. Норазве можно винить его заэто?»
Улыбаюсь. Мама всегда находила оправдание даже самым сложным персонажам. Она видела в них больше, чем просто слова на бумаге.
Перелистываю страницу и натыкаюсь на другую запись:
«Иногда хочется спросить автора, почему его герои такие упрямые. Апотом понимаешь: мы все такие».
Тихо смеюсь. Её слова звучат так, словно она сидит рядом и разговаривает со мной, делясь своими наблюдениями.
Дальше идут несколько вопросов, написанных с лёгким наклоном:
«Что делает человека по-настоящему взрослым? Осознание своих ошибок? Или способность нежалеть оних?»
Задерживаюсь на этом месте, чувствуя, как внутри поднимается странное волнение. Эти слова будто обращены ко мне, заставляют задуматься, переосмыслить что-то важное. Что мама думала, когда писала это? Нашла ли она для себя ответ?
На следующей странице я вижу пометку, обведённую кружком:
«Этот момент– самый честный вовсей книге. Здесь герой непритворяется».
Нахожу нужное предложение и перечитываю его несколько раз. В этом моменте действительно есть правда – не та, что бросается в глаза, а та, что ощущается внутри, в самой сути персонажа.
В углу страницы небольшая, почти неразборчивая приписка:
«Еслибы мне пришлось выбирать, ябы предпочла остаться героем второго плана. Главные роли слишком утомительны».
Улыбаюсь, ощущая щемящее чувство, словно тёплую волну ностальгии, мягко касающуюся сердца. В этом есть что-то милое и печальное одновременно. Мама, возможно, и правда не любила быть в центре внимания. Это так похоже на меня.
Закрываю книгу и прижимаю её к груди, задерживаясь в этом мгновении. В магазине стоит приятная тишина, нарушаемая лишь слабым скрипом деревянных стеллажей и приглушённым гудением вентилятора. За витриной лениво движется знойный летний день: кто-то неспешно идёт по тротуару, где-то вдалеке слышится глухой шум проезжающей машины. Сквозь занавески пробивается солнечный свет, отбрасывая мягкие тени на пол, и я чувствую, как в груди разливается тёплое, тихое чувство – будто мама всё ещё рядом.
Слышу, как бабушка тяжело вздыхает за кассой. Её слабый голос прерывает тишину магазина.
– Лили, ты не могла бы… принести мне воды? – её голос звучит хрипло, натужно, словно даже эти слова даются с трудом.
Я поднимаю голову. Бабушка сидит, привалившись к спинке стула, её лицо кажется бледнее, чем обычно. Я быстро встаю, откладываю книгу и подхожу к ней.