Когда зацветет терновник - стр. 11

— Ты чего такая? — удивленно вскинулся Томаш, отрываясь от работы и интересом разглядывая румяную, как яблоко, сестрицу. — Будто тебя замуж позвали!

Лорка поспешно приложила ладони к щекам, но те занялись еще пуще. Пришлось к умывальнику бежать и долго плескать в лицо водой.

— Что, правда? — вытаращился Томаш. — А кто?

И тут он разглядел гостинец, который Лорка на лавке бросила.

— Это Гринь, что ли? Вот дурная!

— Уши целые? Мешаются? — обидевшись, спросила она братца, вытирая унявшиеся щеки.

— А что уши сразу! Пол-вески знает, что Ермил еще той весной с Гавром об заклад побились, что старостина Цвета за Гриньку пойдет, — тараторил Томаш. Он уже запустил пальцы в кулек и радостно пихал сладости за щеку, как хомяк.

— А вдруг нет? — Лорке стало обидно, она не хуже Цветы, и коса длиннее и вообще!

— А вдруг да!

В сенцах лязгнуло. Томаш спрятал кулек за пазуху, и нырнул за печь, откуда появился с новым смолистым чурбачком для лучины. Лорка натянула передник и полезла в печь за кашей. Отец, это был он, утром так и не поел. «Может от того и злой, — подумалось Лорке. — Интересно, скажет, что на торжке было?»

* * *

Отец так и не сказал. Поел и так же молча во двор пошел, в свою сарайку, где он шкурами занимался. Что он себе думал, не понятно.

Томаш закончил с заданием и стал проситься гулять, хитро блестя глазами. Лорка всегда удивлялась, как ему удавалось все весковые новости собирать.

— А огород полоть? Опять мне одной?

— Ну, Лорка, — заныл тот, потом за пазуху полез и вернул кулек с Гриневым гостинцем.

Моргнуть не успела, а брата и след простыл. Лорка сунула пальцы в кулек — там сиротливо лежала одна конфетка. Сладкая. А от Гриня всегда медом пахнет. От других парней телом или мылом, а от Гриня — медом. Дурак. Зачем про свата говорил, если у них с Цветой все сговорено.

Вымыв тарелки и начистив картошки на ужин, Лорка отправилась полоть. Сегодня не жарко, можно и днем, и комарья нет.

Она разогнулась. Морковка тянулась аккуратными зелеными рядками, в бороздах подсыхала вырванная сорная трава. Хорошо. Высоко в небе пел жаворонок, бродили по двору куры, чем-то стучал в сарайке отец. Девушка подумывала пройтись еще по огурцам, да не успела.

— Эй, Лорка! — братец сидел под кустом смородины, лопал черные, крупные, но еще кисловатые ягоды, извозив красным соком губы и подбородок, потому как сначала в жменю рвал, а потом все сорванное в рот закидывал. Вот проглот! И когда только пролезть сюда успел!

— Да Лорка же! Чего скажууу! — Прищурился и залыбился во весь рот. Зубы и язык были синие от потемневшего сока.