Когда зацветает сирень - стр. 27
Молча впиваюсь взглядом в его разбитые костяшки правой ладони.
– А. Это? – хмыкает Громов, перебрав пальцами по рулю. – Это торжество справедливости.
– В смысле? – Взволнованно выпрямляюсь на сиденье. – Ты опять с кем-то подрался?
– Да всё с тем же, – легко отмахивается этим ответом Марк.
Пару секунд задумчиво туплю, вникая в смысл сказанной фразы. А потом догадка бьёт меня по голове:
– Зачем, Марк?! – не сдерживаю негодование и испуг. – Тебе мало выговора и проблем?
– Лика, не кипишуй так.
– А если бы с тобой что-то случилось?! А если бы он…
Я причитаю без остановки, потому что в моей голове уже развернулся целый боевик. И это жутко.
– Ничего бы не случилось. Мы с пацанами нашли его и просто поговорили, – расслабленно смеётся Марк, откидываясь спиной на сиденье и продолжая следить за дорогой. – Но мне приятно, что ты переживаешь за меня.
Осуждающе смотрю на выточенный грубоватыми линиями профиль Громова.
– Ну и зачем ты это сделал?
– Затем, что никому не позволю тебя обидеть. Ясно, Рыжик? – заявляет он.
И это звучит так твёрдо и непоколебимо, что я мгновенно тушуюсь и прячу свой взгляд в колени. Рыжик. Вообще, я не люблю это прозвище, но тёплая хрипотца его голоса… Рыжик…
– Он хоть живой? – бурчу Марку, монотонно царапая ноготком ткань платья.
– Конечно, – фыркает Громов. – Просто пару раз придётся сходить к стоматологу.
– Не делай так больше. Всё можно решить словами.
– Лика, какая же ты у меня маленькая и наивная, – слышу в интонации Марка неприкрытую иронию.
Я тут же теряю интерес к своим коленям. Повернувшись к водителю, возмущенно восклицаю, ещё и инстинктивно притопнув ногой:
– Я не маленькая!
И ещё хочется добавить, что «и не у тебя», но почему-то легко проглатываю эту ремарку.
От моего возгласа улыбка, играющая на лице Марка, становится ещё шире.
– Не маленькая, – без ехидства передразнивает он и, повернув голову всего на секунду, игриво ведёт широкими бровями. – Посмотрим, насколько не маленькая окажется не трусихой. Мы почти приехали.
И только сейчас я наконец замечаю, что мы успели выехать куда-то в район промзоны. В сгущающихся сумерках за окнами машины с одной стороны виднеются огромные здания, очень смахивающие на какие-то склады, с другой – длинная ровная заасфальтированная полоса дороги.
– Мы где? – Я с волнением ёрзаю на сиденье, осматривая незнакомые пейзажи за окном.
Но Громов как будто внезапно оглох. Он возвращает всё внимание дороге и держит таинственное молчание, пока автомобиль уверенно петляет между постройками. Собираюсь ещё раз более настойчиво задать свой вопрос, но он так и зависает в воздухе. Ответ, где мы и зачем здесь, приходит сам собой, стоит машине остановиться за углом одного из складов.