Когда вырастают дети - стр. 20
Когда-то на простеньких обоях в полоску Санька устраивал в гостиной выставки из своих рисунков и коллажей. Один из отцовских друзей сказал мамику: «Елизавета Геннадьевна, ваш мальчик – второй Кандинский». Она как будто обрадовалась, потом спросила у отца, кто такой Кандинский. Отец принес альбом. «Странные картины, – удивилась мамик. – Как волосы у нас в урне». В смысле, в парикмахерской. Поступить в художественную школу Саньке не разрешила. Спит и видит сына банкиром, вернее, владельцем банка, поэтому за столом для нужных людей замаячил мелированный начес жены доцента экономического факультета.
Друзья отца перестали к нему приходить. Он стыдится глупостей мамика, и Саньке за нее обидно. Плевать ему на вещизм и «конкренктивы», она все равно лучше других. Такая вся мамик-мамик, красивая и молодая.
Мамиком Санька начал звать ее в пять лет. Она была самая юная и веселая среди мам на детской площадке, соглашалась поиграть в прятки и мяч. Играла с азартом, не только из одолжения. Позже бурно радовалась футбольным удачам Саньки и так же бурно сокрушалась из-за промахов. Со времени его детства мамик сильно изменилась, но, кажется, не повзрослела. По-прежнему, если за что-то выбранит или даст подзатыльник, сейчас же пожалеет, кинется обнимать, простит… На рукоприкладный ураган у нее уходит несколько секунд, на жалость – минута. Из-за этой минуты Санька, как первоклассник, готов терпеть подзатыльники и затрещины. Не больно, да и не всегда дотягивается мамик, приходится подпрыгивать – сын вырос.
До четвертого класса он стригся в женском зале. В ушах смешно щекотались мелкие волоски, вокруг грузно топталась с ножницами тетя Мариша. У Василисы Онисифоровны был отдельный стол в углу (теперь у нее свой кабинет и помощница). От маникюрши веяло уверенностью и наслаждением жизнью, от тети Леночки, наоборот, нерешительностью и бытовой неустроенностью. Она тогда снимала коечное место у тети Мариши, была молода и неопытна. Маэстро мамик курировала ее работу. Отвлекалась от чьей-нибудь «своей» головы, подходила к ученице и показывала на седых головах, как надо. Тете Леночке в то время доверяли только пенсионерок. Она стригла их бесплатно, а красила и «химичила» со скидкой, потому что в ее практикантском труде был большой процент брака.
Говорливые старушки не жаловались на брак, он компенсировался возможностью вволю поточить лясы. Парикмахерши тоже были не прочь поболтать о том, о сем, чаще всего о целлюлите, модных диетах и рецептах оригинальных блюд. Работали, не закрывая ртов, и клиентки включались с радостью. Санька слушал, как тетя Леночка жалеет несчастных коровок.