Когда вырастают дети - стр. 1

Когда-то Комсомольскую площадь окружали деревянные общежития-бараки, ныне уже снесенные. Дети вообще их не видели, а знают только, что американского президента Обаму зовут Бараком. Вместо тех общежитий люди построили крупнопанельные каменные дома, и площадь незаметно превратилась в двор, такой обширный, что произносить нужно с большой буквы – Двор. Еще в прошлом году он служил шести корпусам: одно здание развернуто фасадом к дороге, второе углом и четыре друг против друга. Дальше зиял пустырь, окаймленный полосой густого кустарника, из которого без разбега взмывает к небу крутая краснопесчаная сопка – Красная гора. Тропинка к бору ведет с другого, не отвесного, склона, со Двора не видно. Ребятня в любое время года гоняла на пустыре в футбол, а весной там возвели седьмой дом, и Двор со стороны сопки замкнулся. Высоко-высоко на ней темнеет сосновый бор, богатый под осень рыжиками и маслятами. Район Красной горы считается окраиной города, хотя какая это окраина – центр через четыре улицы. Многонаселенный Двор сам-то как городок.

Напротив углового дома расположился парк Новогодний. Не поднялась рука у строителей на древнее дерево – ель-бабушку, окруженную дочерьми и пушистыми внучками. Рядом люди посадили березы, и вырос лесок. Он занимает от силы тридцать соток, так что называть его «парком» немного чересчур, но горожане любят этот уголок и ухаживают за деревьями. К зимним праздникам родители малышей наряжают ели игрушками.

Лесок упирается в белый магазин, похожий на торт, с простым радушным названием «Хлебный». Здесь всегда вкусно пахнет свежей выпечкой и, к сожалению, выхлопными газами. Мимо магазинного окна то и дело шныряют автомобили. Двору не по душе шершавое движение шин по телу. Грунтовая в том месте поверхность неприятно вибрирует и гудит.

Позади парка выстроилась шеренга кирпичных гаражей. За ними в стихийном нагромождении незаконных гаражей-вагончиков, как атаман на коне в гуще пеших разбойников, стоит незавершенное здание. Городские власти постоянно грозятся снести вагончики и освободить подъезд к заброшенному строению, да все руки не доходят. Величественный дом с колоннами, предназначенный для каких-то общественных целей, начали возводить в советское время, но довести до сдачи не успели. Сооружение пережило все депутатские и чиновничьи обещания позаботиться о нем, смену государственного строя, массу политических событий и троих полукриминальных хозяев. Имя теперешнего владельца сохраняется в тайне.

Дорога сворачивает от «Хлебного» и ведет на улицу, вдоль и поперек исхоженную ногами юных жителей Двора. Заканчивается она школьной аллеей и, соответственно, школой. Улица недлинная, но бойкая, с обилием мелких кафе, киосков, магазинов, а посередке, испуская вечером стеклянное апельсиновое сияние, красуется огромный супермаркет «Кипежград». Впрочем, Двору мало что известно о соседних улицах, он же на них не заглядывает. Зато в курсе секретов своих обитателей. Черпает новости и слухи у пенсионеров, отдыхающих на расставленных повсюду скамейках. Ему нравится легкий стариковский треп, вовсе не такой уж ядовитый и порицательный, как полагают молодые. Скорее информативный. И воспоминания о прошлом Двор любит. Тоже есть что рассказать о боевой комсомольской молодости.

Во времена существования площади люди жили бедно, несыто, но дружно, и пирожки в общих кухнях стряпали сообща на всю детвору. А дети подкармливали бродячих собак и кошек. В нынешнее же время соседи даже на одной лестничной площадке порой еле знакомы. Кивнут друг другу и разбегаются по своим делам. Все куда-то спешат, никто не обращает внимания на приблудившуюся ко Двору кошку-сиротку. Когда кто-нибудь подходит с мусором к бакам, где она сидит чаще всего, Двор затаивает дыхание. Посылает весть: возьмите бедолажку, возьмите! Не берут. Не слышат мольбы о помощи.

Если приладить к слову «весть» приставку «со», как предложение к взаимодействию, получится «совесть». Наверное, у людей повредился коммутатор приема вестей и с приставкой это слово не принимает.