Когда все возможно - стр. 27

Так что к концу конференции она раздобыла его электронный адрес, и с тех пор началась их невероятная переписка, которой она не забудет никогда в жизни. Всего через несколько недель он написал ей: Пэтти, если ты хочешь, чтобы мы и впредь оставались друзьями, тебе необходимо кое-что узнать обо мне. А потом, еще через несколько дней, пояснил: Со мной происходили ужасные вещи. Ужасные. Из-за них я стал не таким, как другие люди. Он тогда жил в штате Миссури, и когда она написала ему и попросила приехать в Карлайл, штат Иллинойс, то страшно удивилась тому, что он сразу согласился. Ну, а потом они больше не расставались. Откуда ей тогда было знать – да она ничего и не знала, – что в течение всего детства Себастьяна насиловал отчим, а в результате даже теперь общение с людьми дается ему с огромным трудом? И все же вскоре после начала их совместной жизни он однажды очень внимательно посмотрел на Пэтти и вдруг стал подробно рассказывать ей о том, что с ним случилось, а потом признался: «Я люблю тебя, Пэтти, но заниматься с тобой этим не могу. Я вообще не могу этим заниматься, хотя мне бы очень хотелось». И она ответила: «Ничего страшного, я ведь этого тоже совершенно не выношу».

В первую брачную ночь, лежа в постели, они просто держались за руки. И впоследствии тоже никогда никаких других шагов не предпринимали. Хотя Себастьяна часто, особенно в первые годы их совместной жизни, преследовали страшные, мучительные сны. Он метался в постели, брыкался, сбрасывал на пол простыни и одеяла, пронзительно кричал, очень пугая Пэтти. И она заметила, что во время этих сновидений он всегда бывал сексуально возбужден. Однако она никогда не забывала о том, что ей можно всего лишь погладить его по плечу или по лбу и постараться успокоить, шепнув на ушко: «Все хорошо, милый, все хорошо». Очнувшись, он остановившимся взглядом смотрел в потолок, крепко сжимая кулаки, а потом говорил Пэтти: «Спасибо тебе». И, уже повернувшись к ней лицом, все повторял: «Спасибо тебе, Пэтти, спасибо».

– Ну, рассказывай, рассказывай, как ты? Дай тобой надышаться, – говорила мать, засовывая в рот большой кусок мясного рулета.

– У меня все хорошо. Завтра вечером мы встречаемся с Анджелиной. Ее муж бросил. – Пэтти положила на ломоть мяса картофельное пюре, а сверху еще и кусок сливочного масла.

– Не знаю, о ком ты говоришь. – Мать отложила вилку и лукаво посмотрела на Пэтти.

– Об Анджелине. Одной из сестер Мамфорд.

– А-а-а, – протянула мать, медленно кивая, – теперь поняла. Их мать звали Мэри Мамфорд. Ну да, конечно. Так себе особа.