Когда вернусь в казанские снега… - стр. 20

За столом воцарилось молчание, все поняли, что это серьёзно. Ирина молчала-молчала, а потом щёлкнула пальцами и подмигнула мне:

– Миша, можно мне выйти за него замуж? От вашего слова зависит всё.

– Нет, нельзя, – коротко сказал я, как отрезал.

Ирина весело зааплодировала.

– Этот тип! – вскричал Рафик. – Что вы нашли в этом типе?

Ирина положила вилку и выпрямилась. Глаза её гневно сверкнули.

– Что я в нём нашла? – медленно проговорила она. – Этот человек ни разу не затронул мою честь!

Барков захохотал:

– Ловко она тебе вмазала, Рафка!

– Ну ладно, ладно, – проворчал Баллоне, – давайте не будем. Давайте закажем горячее.

Когда принесли горячее, Игорёк напомнил мне о завтрашних делах, о том, что надо на мебельную фабрику поехать за материалом для стройки на натуре.

– Когда это кончится? Что я вам, завхоз или администратор? – спросил я, а сам уже соображал, кто у меня на мебельной фабрике, родственник или знакомый. – Когда же я начну репетировать Конюшку и что это за роль?

– Да, что это за роль, Барков? – спросила и Ирина.

– Такая роль, – замялся Барков, – генеральская роль.

– Не маленького человека?

– Нет, наоборот.

– Я уверена, что Миша сыграет любую роль, – сказала Ирина. – У него есть талант и, главное, большое сердце. Не то что у некоторых, – добавила она.

После ресторана я проводил её до гостиницы и под шум прибоя поцеловал её руку. О!

Утром я проснулся от тишины. Наши окна выходили к морю, всегда шумел прибой, а сегодня полная тишина, и Лодкин не сопел во сне, как обычно, и не пускал пузыри.

Я подошёл к окну и увидел следующее: в море был полный штиль, поверхность его находилась в самом легчайшем движении, словно от поглаживания, и лишь кое-где рябили пупырышки, какие на коже бывают от холода, а горизонта видно не было, в отдалении стоял прозрачный голубой туман, и в этом тумане совсем тёмно-синими казались паруса вставшего на ночь на рейде судна.

– Доброе утро, Миша, – тихо сказал за моей спиной Лодкин.

Видно, штиль и на него подействовал.

– Что это за судно, не знаете, Ваня? – тихо спросил я.

– Учебный парусник «Витязь», – ответил он и вдруг гулко, страшно захохотал, закашлял, засморкался, приходя в себя. Он не заметил, как я вздрогнул. «Витязь»! Это тот самый, что закупил все карточки Ирины. Как бы не было беды!

Кое-как одевшись и умывшись, выскочил на набережную. По ней, по лужам, не просохшим ещё после штормового прибоя, от своей гостиницы к нашей торопилась Ирина. За ней, разевая от молодого счастья рты, вышагивал отряд курсантов с «Витязя». Катер с «Витязя» двигался в море параллельным курсом. Я бросился вперёд.