Когда ты станешь моей - стр. 42
- Тогда жду тебя завтра в «Сапфире» в десять. И да, ты сейчас под особым присмотром, за тобой будут следить, контролировать каждый шаг, и некоторые попытаются вальнуть, ты прирезал одного из наших…
- Твоих тоже?
- Не неси чушь, суть ты понял. Будь аккуратнее.
Киваю, и Лукьянов сваливает. Стискиваю зубы, выбрасывая окурок в жестяную банку, висящую на краю перил, и возвращаюсь домой.
Следующие три месяца я врубаюсь в работу, приходя к выводу, насколько все это мерзко. Показуха морали и законности, на деле же издевательства над слабыми. Мы крышуем людей, которых, по сути, сами и обворовываем, в некоторых случаях превращаем в куски кровавого мяса. Стараюсь держаться подальше от подобных вспышек агрессии новых собратьев. Эта отморозь готова на все ради собственного удовольствия, они играют в благодетелей, наслаждаясь причиняемой болью.
Большую часть времени стараюсь ошиваться в «Сапфире» или же «Глобусе». В основном в первом, как ни странно, но там находится то, что интересует и меня, - дела ресторана. Башка у меня варит, и с цифрами я дружил всегда. Этот факт, конечно, не проходит мимо Аккорда, и он лично назначает мне встречу, здесь же.
Не знаю, что поистине я испытываю к этому человеку, знаю одно - лютая ненависть ходит по пятам, выкручивает руки, но сейчас я не могу ничего сделать. Сделать, чтобы не подставить свою башку под плаху или близких под удар. Я выполняю ту работу, что мне велят, и ненавижу себя за это. Слабость и никчемность - то, с чем я себя ассоциирую сейчас. И больше ничего. Я слабак и трус, неспособный исправить ситуацию, где выход лишь один - стиснуть зубы и работать.
Ломов приехал в ресторан вечером, его, как и всегда, сопровождал Гризли. Они сели за стол на возвышенности в углу зала, так чтобы видеть все, что здесь происходит.
Меня позвали не сразу, а спустя полчаса, Гризли заглянул на кухню, где мы общались с Грековым – управляющим ресторана, и сказал, что Аккорд меня ждет.
Идя туда, я ничего не чувствовал - ни страха, ни волнения, ни радости. Пустые эмоции. Я подвешен в состоянии полного безразличия, когда все, что ты делаешь, происходит на автомате. А еще меня гложет от мыслей, что я не могу и близко подойти к Маринке, после поцелуя в моем подъезде мы больше не виделись, я намеренно ее избегал и делаю это до сих пор. Снять квартиру на другом конце города, чтобы избавить свои глаза от ее изображения, было самой здравой мыслью. Потому что я не хочу вмешивать ее во все это дерьмо, за мной следят и могут сделать выводы, увидеть еще один объект для манипуляций.