Когда ты станешь моей - стр. 30
Отвечаю на рукопожатие, кивая. Борька же проводит пятерней по светлым волосам с отголосками рыжины и, расстегнув ветровку, скидывает кроссовки. Мы проходим на кухню, и я ставлю чайник.
Глупое, незатейливое и никому не нужное телодвижение, словно мы на самом деле будем пить чай.
- Рассказывай.
- Что? – сажусь напротив, между нами стол.
- Кто они?
- Не знаю.
- Вчера, может, и не знал, но сегодня по глазам вижу, что знаешь.
- А что еще ты видишь? – прищуриваюсь, подаваясь вперед. - Поделишься?
- С удовольствием, все свои разборки оставь при себе и не впутывай в них Марину.
- Какой ты, Яковлев, грозный, когда мне начинать бояться?
- Еще вчера.
- Слушай, не лезь в это дело.
- Я и не собирался. С тем, куда вляпался, разберешься сам.
- С чего такие перемены? Еще вчера, - усмехаюсь, - ты называл себя моим другом.
- Марину не впутывай в эту грязь.
Яковлев выпрямляется и, выйдя из-за стола, направляется в прихожую.
- Ревнуешь? Мы же друзья, - улыбаюсь шире.
- Слушай, я ее люблю и для ее спокойствия готов на многое. Ты встрял по полной, они уже не оставят тебя в покое, лучше просто уезжай из города.
- Привет ей передавай. И спасибо за оперативность. Быстро она тебе команду фас дала.
- Слышь…
- Тихо, - поднимаю ладони, - спокойно. Я любя. Ты про сестру мою знал? – кидаю вопрос ему в спину.
- Пару раз лично выпускал из обезьянника, по приказу нашего начальника. За нее просил сам Аккорд. Говорят, что он ее очень ценит.
- Значит, и зверей знаешь!?
- Доронин, - резко разворачивается, - мой отец разрабатывает их шесть лет, и это не те люди, кто будет шутить. Если ты решил поиграть в Робин Гуда, одумайся, пока не поздно. А лучше вали из города.
Больше он ничего не говорит, мазнув по мне взглядом, разворачивается к двери и выходит на лестничную клетку. Я слышу эхо его шагов и, похлопав по карманам в поисках сигарет, иду на балкон.
Прикурив, смотрю на наш двор, замечая Баженову, они о чем-то разговаривают с Борькой, целуются, и он нагло трогает ее за жопу. Выпускаю дым, слегка оттопырив нижнюю губу. Они заходят в Маринкин подъезд, а я выбрасываю тлеющую сигарету вниз, возвращаясь в квартиру.
Через полчаса мы встречаемся с Лукьяном, он приезжает к кафешке за пару сотен метров до Герцена, на углу которого располагается ресторан «Сапфир», на старом ржавом запорожце.
Я уже внутри, вижу его в окно, Марат глушит мотор и долю секунд смотрит в лобовое стекло не моргая. Спустя пару минут вылезает на улицу и спешным шагом проходит в помещение. Вытягиваю руку, обозначая свое присутствие.
- Здорово, - садится напротив.