Когда ты станешь моей 2. Обнуляй - стр. 8
- Найти?
- В гостиную ее приведи.
Взбегаю по лестнице и, зайдя в дом, подкидываю в камин дров.
- Саша, я не хотела, - это первое, что слетает с ее губ, стоит Глебу зашвырнуть ее сюда.
Она пятится назад, быстро перебирая ногами. Ей страшно, это чувствуется в каждом слове, жесте. Еще шаг, спина прилипнет к стене, и отступать будет некуда.
- Я правда не знала, что Марина здесь, я не собиралась никуда лезть… слышишь?
- Правда? - сжимаю ворот ее розовой рубашки. - А может быть, ты врешь? – бровь по инерции ползет вверх, и я тяну ее тряпки на себя. Пуговицы гроздями летят на пол, разлетаясь по паркету.
- Нет, нет. Правда, я тебе клянусь, слышишь? Саша, я не хотела, чтобы так вышло.
- Чего ты вообще здесь делаешь?
- Ты не помнишь? – всхлипывает. - Меня мать из дома выгнала, я же рассказывала…
- Да мне по*уй, - разжимаю пальцы, вытирая их о пиджак и отталкивая от себя ее тело.
Убираю руки в карманы, слегка запрокидывая голову назад.
Сажусь в кресло. Глаза касаются оранжевых языков пламени камина. Закидываю ногу на ногу, пробегая взглядом по растерянной Анфискиной мордахе.
- Хорошая шуба, - подношу зажигалку к зажатой в зубах сигарете, - долго отрабатывать придется.
Мартынова растирает по лицу слезы, но ответить мне не успевает. Лукьян забегает в гостиную со словами:
- Партия стволов ушла, - замолкает, пробегая взглядом по Анф. - Она опять здесь? Когда ты ее уже вышвырнешь?
Пожимаю плечами.
- Зря ты осталась, - в упор смотрю на Анфиску, - за это время ты могла услышать то, что не предназначено для твоих ушей.
Марат скалится, доставая ствол.
- Мы ее здесь? Или как?
- Убери, бл*, ковер же запачкает.
Мартынова давится слезами и, подавшись вперед, падает на колени у кресла, в котором я сижу.
- Я ничего не знаю, ничего не слышала, не видела. Я клянусь. Слышишь. Я правда ничего не знаю…
- А я в этом не уверен. Марат, вот ты ей веришь?
- Не очень, - трет рукояткой ТТ подбородок.
- Вот и я.
- Саша, я же, я же… - она озирается по сторонам, воет в свои ладони, после чего резко наклоняется, загаживая пол. Ее выворачивает на паркет, снова и снова.
- Да уберите уже ее отсюда. Глеб!
- Будет сделано.
- И далеко не отпускай, наверху заприте. Не уверен, что эта дура не взболтнет где-нибудь лишнего.
Лукьянов выходит из гостиной, и я иду за ним следом. Обогнув лестницу, попадаем в бильярдную.
- Не думал, что ты дашь ей развод, - достает кий.
- А что, мне ее в доме запереть?
- Ну… - смотрит наверх, - Мартынову…
- Не сравнивай.
- Почему не сказал что эта тут в качестве мебели?
- Думаешь Маринка бы поверила? Я себе сам уже не верю. К чему обострять и делать из неё дуру. Что с ментами?