Когда ты исчез - стр. 10

Я прошел сквозь распахнутые ворота, державшиеся на ржавчине и слоях облупившейся краски. По большой дуге стояло штук тридцать трейлеров. Еще несколько примостилось в отдалении, среди кустов. Громко визжали дети, родители играли с ними в крикет, а бабушки с дедушками сидели рядом и слушали что-то хрипящее из портативного приемника. Можно было позавидовать их незатейливому счастью.

Невдалеке я заметил небольшой торговый киоск, окруженный выцветшими пластиковыми стульями и столами. Порывшись в карманах, я с усмешкой обнаружил смятую двадцатифунтовую купюру, которая, видимо, пережила стирку. Судя по всему, новому Саймону везло больше предыдущего. Я заказал колу у скучавшей девушки за прилавком, и та, закатив глаза, спрятала мою купюру в кассовый аппарат.

Я просидел на пластиковом стуле до самого вечера, наблюдая за отдыхающими со стороны – будто впервые посетив Землю. Я и забыл, на что похожа обычная семейная жизнь, какой она была до предательства Кэтрин.

Хватит, не надо думать про нее и про последствия ее решений. Я больше не безвольный актер в ее пантомиме.

20:35

По мере приближения ночи парк накрыло запахами жареного мяса и ароматических свечек. Я думал, меня никто не замечает, но к моему столику вдруг подошел мужчина средних лет с голым торсом. Он сказал, что его жена еще днем заметила, как я сижу один, и пригласила отужинать вместе с ними.

Я с благодарностью принял приглашение и набил желудок жареными сосисками. За едой я больше слушал, чем говорил. Когда меня спросили, откуда я, то соврал. Сказал, что вдохновился примером одного знаменитого спортсмена, который ради благотворительных сборов недавно прошел от Лендс-Энд до Джон-о’Гротс[2], и в целях поддержки бездомных решил повторить его подвиг.

Я быстро понял, как легко на самом деле врать – особенно когда люди готовы верить каждому твоему слову. Неудивительно, что моя мать стала в этом деле мастером.

Новых знакомых так впечатлил рассказ, что они предложили мне в качестве взноса для моей благотворительной организации десятифунтовую купюру. Я взял ее без особых угрызений совести, не считая нужным объяснять, что вся моя благотворительность ограничивается помощью родной семье.

Поблагодарив их, я извинился и пошел к трейлерам, стоявшим в отдалении. Убедившись, что они пусты, открыл металлическую защелку на окне и незаметно забрался внутрь.

Воздух оказался затхлым, подушка – комковатой и воняла по́том предыдущих гостей, а накрахмаленное жесткое одеяло царапало грудь. Зато у меня была крыша над головой. Я вытер с окна грязь, оглядел свое новое убежище и улыбнулся. До чего приятной может стать жизнь, если ее не усложнять.