Когда ты был старше - стр. 7
– Вы не похожи на Бена, – произнесла она, не отрываясь от работы. – Он такой высокий. А вы…
– Мелюзга?
– Я собиралась сказать: коренастый.
– Мы братья лишь наполовину. У нас разные отцы.
Она, опершись руками о прозрачное стекло стойки, глянула мне прямо в глаза. Я отвернулся. До сих пор точно не скажу почему.
– Я слышала слухи про брата Бена, но, может быть, это всего лишь пересуды маленького городка, и, может быть, даже неправда.
– Все возможно, – сказал я. – А вы что слышали?
– Что вы работали на сто пятом этаже одной из башен Всемирного торгового центра, вот я и думала, что брата Бена, наверное, нет в живых.
– Ну, последнее не подходит.
– Остальное правда?
– Нет. Я работал на сто четвертом этаже.
– Серьезно?
– В наше время такими вещами не шутят.
– Значит, вас не было на работе, когда это случилось.
– Пытался быть, – на минуту я замер, прикидывая, скольким из этого я на самом деле готов поделиться. Выверял, будто мерил уровень бензина в баке древним ручным щупом. – Спешил как можно быстрее выскочить за дверь. А потом зазвонил телефон. А я опаздывал. Так что я почти и не успел. Почти махнул рукой. А потом почему-то успел. Взял трубку. Оказался мой старый сосед, дома рядом стояли. Рассказал про маму. Сказал, что Бен у него и он не желает терпеть это больше. Вот я и позвонил на работу и стал заказывать билет на ближайший самолет. Конечно же, все рейсы были отложены еще до того, как кончилось утро.
Я тщательно избегал смотреть на девушку, пока рассказывал. Глядел вниз, на свой сочник, трогал его. Он уже остыл до вполне съедобной температуры. Я покончил с ним в шесть приемов. Сочник был потрясающим.
Когда я закончил и поднял взгляд, девушка все еще опиралась на стойку, глядя на меня.
– Значит, ваша мама спасла вам жизнь, – выговорила она.
– Сама того не желая. Но – да.
– Откуда вам известно, что не желая?
– Она не могла знать.
– Откуда вам известно, что люди могут знать? Люди способны делать самые невероятные вещи, если это неимоверно важно. Если матери под силу поднять автомобиль, чтобы высвободить из-под него ребенка, может, ей под силу и умереть точно в нужное время, чтобы спасти свое дитя.
Мне не нравились разговоры о маме. Если говорить иными, более вежливыми словами, за последние четыре дня я так и не сумел ни с чем смириться. Я прочно застрял на самом первом этапе: отрицании. Ее смерть все еще была сном для меня. Дурным сном. Но тем не менее – сном.
– Вы и вправду считаете, что такое возможно? – спросил я и махом допил остатки кофе.
Девушка вышла из-за стойки, и на какой-то жуткий миг мне показалось, что она направляется прямо ко мне. Что она, может быть, коснется меня, постарается утешить. То самое невыносимое сочувствие. Вместо этого она зажгла свет над закутком со столиками. Я поморщился и прикрыл глаза рукой.