Когда ты будешь моей - стр. 30
Дверь за Балашовым захлопывается, и я со всех ног бегу к ней, смотрю в глазок. Вижу, как он, будто подкошенный, падает на ступеньки. Как его плечи трясутся в конвульсивных спазмах. Он плачет? Поверить в это так же сложно, как и в то, что ему действительно не все равно на то, что со мной. Я отворачиваюсь и скатываюсь на пол. Что ему от меня было нужно? Зачем он пришел? Так дико видеть его здесь! В моем доме, в котором я всегда ощущала себя в безопасности… Руки трясутся. Но сегодня во мне гораздо больше силы, чем вчера. Их подпитывает злость. Мне кажется, что хуже не будет. Но Балашов приходит и на следующее утро, и через день. Я ловлю его взгляд возле полицейского участка и в пиццерии. И когда прихожу писать заявление на увольнение, потому что больше ничто в этом мире не заставит меня по доброй воле прийти по незнакомую адресу. Мама ничего не понимает. А я вру, что вдруг поняла – это не мое. Что решила прекратить все, пока не поздно. Вру и гляжу в окно. На улице жуткая непогода, а Балашов все так же стоит на своем посту. Не знаю, что я ненавижу больше. Его или то, что мне по какой-то совершенно идиотской причине становится жалко нас обоих.
Он поднимает лицо в направлении наших окон, словно почувствовав мой взгляд. Я резко задергиваю шторку и без сил опускаюсь на стул.
- Это твой молодой человек там?
- Что? – удивленно пялюсь на мать. - Нет, мам, ты как выдумаешь…
- Да ладно, Марьяш… Я все знаю. Он ведь уже не раз приходил…
8. Глава 8
Демид
Полинка засыпает мгновенно. Я каждый раз поражаюсь этой её особенности. Сажусь на кровать, веду рукой по светлым мягким, как пух, волосикам. Не знаю… Возможно я какой-то неправильный, но я никогда не хотел сына. Просто не уверен, что смогу воспитать из него мужчину. Ведь у меня нет достойного примера. Я сам себя воспитываю до сих пор. Во многих и многих моментах. Так что, да… Я всегда хотел дочку. Маленькую принцессу, ради которой я стану лучше, даже если для этого придется вывернуться наизнанку. И вот она… Лежит на кровати в позе звезды и сладко посапывает. Крохотная ножка выглядывает из-под одеяла. Я осторожно сжимаю ее розовые пальчики, щекочу пятку. Полинка забавно морщит крохотный нос, но не просыпается. Встаю. Целую ее фарфоровую щечку и выхожу из комнаты.
Рядом с дочкой моя ярость гаснет, но как только я отхожу на расстояние – вспыхивает с новой силой.
- Марьян, кофе готов. Ты идешь?
Только ли кофе ее угощают? Только ли гребаным кофе?
Плетусь в зал, разогреваюсь в быстром темпе и перехожу к силовой тренировке. Мне нужно отвлечься, иначе я… не знаю. В очередной раз наломаю дров. Через полтора часа мокрый, как мышь, от пота, плетусь в ванную. Принимаю долгий контрастный душ, выхожу, надеваю пижамные штаны, как делаю всегда, когда у меня остается Полинка, и падаю на кровать. В моем теле болит, кажется, каждая гребаная мышца, но даже боль не отвлекает меня от нахлынувших воспоминаний.