Когда тени вернутся - стр. 3
– Кто ты, странница? И куда путь держишь? – задал вопрос караульный.
– Разве так положено встречать патрицианку, измученную трудностями недельного пути? – ответила вопросом на вопрос путешественница и властно спросила: – Где тут ночлег?
Впрочем, в глазах у нее блеснула не надменность, а то нежное женское очарование, от которого так часто и легко теряют голову и опытные мужчины, что уж говорить о юношах? Хватило одного взгляда, чтобы тот покорился ее воле: красота богини, изысканное одеянье (не потерявшее всех красок после долгой дороги), медные браслеты с головками змей на точеных ручках, кольцевидные серьги из тонкой проволоки с фигурками из бирюзы. Городской страж подтвердил ее догадку, указав на то же здание.
– Как вас звать, прекрасная незнакомка? – спросил напоследок юноша.
– Аврора, – бросила она ему через плечо и направила коня дальше.
Станционный дом-гостиница на окраине города оказался самым типичным и самым невзрачным термополием из всех, которые она видела за свою бурную молодость. А повидать ей довелось их ой как много! Молодость еще не прошла, а опыт и усталость от избытка эмоций сплели рисунок на красивом аристократическом лице. Опыт говорил, что в подобном заведении нечего рассчитывать на пышный прием и удобства. Подозрительного вида глашатай, метрах в десяти от заведения, уныло зазывал посетить "лучший в городе термополий". По его изможденному виду было ясно, что на "живой рекламе" заведение сэкономило. Впрочем, на белых стенах надписи кое-где выцарапаны, кое-где нанесены масляной черной или красной краской, да и над входной дверью висело кое-как грубо сделанное изображение Бахуса, бога виноделия.
– Приехали, Стаций! – уверенно произнесла путешественница и соскользнула с коня, как делают это изысканные барышни.
Стаций негромко фыркнул и повел ушами. Аврора потрепала его за холку и привязала к дорожной коновязи, предварительно пододвинув ведро с водой.
– Жди меня здесь, – дала команду хозяйка.
Распахнула двери таверны и… стала свидетелем сцены, при которой трудно остаться безмолвным зрителем. Мы увидим все происходящее собственными глазами, если окажемся внутри чуть загодя.
А происходило вот что. Таверна гудела полифонией многоголосья. Кого только не было в этом огромном плавильном котле, каких только национальностей: помимо строгих лиц италийцев, которые могли оказаться чиновниками в разъезде (судя по аккуратным лацернам11), неопрятных, со всклокоченными волосами, галлов, орущих праздные песни, молчаливых беженцев далекого Египта, охваченного беспорядками, здесь были также готы в простых туниках из грубой шерсти и штанах, спускающихся чуть ниже колена, и белотелые вандалы, никогда не знавшие горячего южного солнца.