Когда солнце заходит в последний раз - стр. 36
– Вы ушли, а самолёт остался в долине? – переспросил Иван, еле сдерживая волнение. Девушка кивнула:
– Утром, на рассвете, взяв с собой только необходимое, мы отправились в путь. Остальные вещи, и ваши тоже, мы сложили в передний багажник. Затем я прибрала в салоне и закрыла люк. Уже с холма я обернулась, у меня было предчувствие, что я вижу его в последний раз. Я подавила в себе угрызения совести, всё-таки эта машина была для меня как родной, и побежала догонять ушедших вперёд пассажиров.
Иван с Андреем переглянулись и как бы спросили друг у друга. Может они ошиблись и он стоит там себе на месте? Или кто-то утащил многотонную машину? Или? Ивана глаза сверкнули догадкой. Или немного раньше их вернулся экипаж и, прочитав записку, они вылетели к озеру. Но почему же тогда их нет здесь?
– Мы шли и шли, а пустыня не кончалась. Хотелось пить. У меня кружилась голова от усталости, и всё плыло перед глазами. Иногда я спотыкалась и падала, и мне не хотелось вставать… Дальше я плохо помню, вернее почти ничего не помню, – она сжала пальцами виски, силясь пробудить в памяти дальнейшие события. – Помню, потеряла сознание, потом очнулась: я опиралась о руку отца мальчика, и мы шли мимо скал, спускались сумерки. Потом я, кажется, опять была без сознания, потому что снова ничего не помню. Потом мне казалось, будто я лечу над пустыней, подо мной в темноте проплывали скалы и камни. Дальше темнота и пустота. После, я очнулась в каком-то подземелье или огромной пещере, но её своды светились и переливались огнями. Вокруг кости и дикие завывания, а я лежала на трупе женщины. – Анна посмотрела на них глазами полными слёз. – На той, которая сидела рядом с кавказцем. Вы помните? Она была синяя и какая то худая-худая, будто только кожа обтягивала её лицо и тело. Потом что-то зашумело, и начали падать камни. Меня больно ударило по голове. Очнувшись, я подумала, что уже в могиле. Я была завалена камнями и землей. Я стала раскапывать себя и раскидывать в сторону камни. Потом ползла, вначале по острым переливающимся минералам, потом сквозь какие-то колючие заросли; я очень хотела пить, впереди, кажется, блестела вода, но я уже обессилила, и каждая попытка продвинуться вперёд отнимала ещё больше сил. Вода была рядом, протянуть только руку, но я уже не могла даже пошевелиться и опять провалилась во мрак…– она на несколько секунд замолчала. – А потом… Потом я очнулась в этой пещере и увидела вас, вначале подумав, что этот кошмар всё ещё продолжается…
Анна с каждым днём поправлялась и набиралась сил. Вместе с ней как бы и оживал Андрей. Он становился всё веселее и разговорчивей и теперь часто раздавался его звонкий непосредственный смех, а по вечерам их пещера наполнялась его шутками. Андрей, привыкнув к этой жизни, стал самим собой. По Ивану же трудно было судить о его внутреннем состоянии и душевном равновесии. Иногда он подолгу задерживал свой взгляд на молодой девушке, но потом, снова уставившись в костёр, слушал россказни своего друга, и даже улыбался наиболее удачным его остротам.