Когда Снегурочки тают - стр. 13
Поднялся и, не глядя на Морозову, покинул комнату. Маменька тёрлась неподалёку. Подслушивала или нет – не берусь судить, но то, что была крайне заинтригована, никаким покерфейсом не сотрёшь.
6. Глава 5
Революция – это битва между будущим и прошлым…
Настя
То, что я по уши втрескалась в Распутина, поняла летом после третьего курса. Господи, если бы вы знали, как мне было плохо! Словно руку или ногу оторвали, и теперь ты не можешь двигаться так, как раньше. Костыли в виде потенциальных женихов не то, что не помогали, они лишали возможности хоть как-то прийти в себя, пережить эту «распутинскую ломку». И я залезала обратно в свой кокон, закрывалась, пытаясь вернуть себе самообладание.
Родители как с цепи сорвались. То один, то другой знакомили меня с сыночками партнёров, друзей, таскали с собой на различные мероприятия, а мне реально было тяжело. Я сутками гипнотизировала телефон, ожидая звонка или хотя бы смс.
Эта сволочь НИ РАЗУ, представляете, ни строчки не написала. Словно между нами ничего и не было! Ну не скотина ли?
А как же его робкие попытки поухаживать? Все эти приглашения погулять в парке, сходить на каток, в кино, в театр? Горячие взгляды, которые он кидал, когда думал, что не вижу? Да у меня дырка уже между лопаток и ямка на виске от его ежедневного «сверления» моей персоны на лекциях.
Конечно, мы переругивались, но это был скорее способ разжигания страсти, а не войны. Как два берсерка распаляли друг друга диалогами на грани фола. Нас всё крепче связывала напускная ненависть, отчаянное противостояние, спортивная злость. И чем дальше, тем больше.
Вот только телОк Алёшенька мне был не нужен. Поэтому я всячески пресекала попытки Распутина романтизировать наши отношения. Всегда считала, что мужики тупеют, когда опускаются до всех этих розовых мишек, надписей на асфальте, цветочков у дверей.
Вот когда он языком высекал искры и расстреливал взглядом, то да, я заводилась не на шутку, и внизу живота разгорался костёр. А когда внимательно слушал оперу, с умным видом разглядывал картины в галерее, меня тошнило от такого Алекса.
Догадываюсь, что Распутин не мог даже близко понять, что мне нужно. Внешне вся такая из себя возвышенная светская леди: неделя моды в Париже, выставка импрессионистов, «ах, как я люблю Пастернака», «как давно не играла этот менуэт», а внутри мне было глубоко начихать на всю эту показуху. Подозреваю, что Алекс пытался как-то мне соответствовать, настроиться на одну волну, чтобы понравиться моим родителям, но всё было мимо.
Ведь сама я сходила с ума от желания сбросить эти железные рамки приличия, совершить какое-то безумство, чтобы почувствовать себя настоящей, живой.