Когда позовет смерть - стр. 2
Маша послушно кивнула и поспешила на зов. За последний год она привыкла безропотно выполнять любые команды, от кого бы они ни исходили. Особенно от старших. А женщине, скорей всего, около тридцати, впрочем, она в отличной форме и весьма хороша собой. Медноволосая красавица, с породистыми, чуть крупноватыми чертами лица, прекрасно осознающая свои достоинства – это разлито в каждом ее жесте, что вполне естественно; обладая такими формами, в частности, ногами, любая женщина ощущала бы себя подобным образом.
– Вы не намажете мне спину? Если не трудно… – с улыбкой попросила незнакомка, протягивая оранжевую бутылочку с солнцезащитным кремом. – В отеле – почти никого, хоть служителя проси… Да и те все куда-то подевались… Не понимаю людей… лучшее время года, так нет, сидят по домам, высиживают, дожидаются жары, когда тут станет невозможно… Я, например, на лето всегда уезжаю, откочевываю на север… – она неожиданно подмигнула, – Но нам без них только лучше, правда?
Маша снова молча кивнула. Взяв из рук красавицы флакон с кремом, она плеснула на ладонь голубоватой жидкости и стала осторожно натирать подставленную спину, стараясь не испачкать белоснежный купальник. Под ухоженной мягкой кожей прощупывались вполне упругие мускулы – красавица, должно быть, проводит в тренажерном зале прилично времени.
– Спасибо, – поблагодарила та, поворачиваясь. – Намажься тоже. Это только так кажется, что солнце не жжет… Весной воздух чистый, промытый дождями, никакой пыли, вмиг можно сгореть, особенно с такой бледной кожей, как у тебя. Вы русские? Мне сказали, в отеле поселились русские.
Маруся опять только кивнула в ответ, ощущая себя уже почти что болванчиком. Китайским, а не русским. Таким, у которого глиняная головка на пружинке, и все время покачивается. Пора было бы уже разлепить губы и издать какой-нибудь членораздельный звук.
– Тебе мама не говорила, что так можно и сгореть? Хотя, может, она тоже думает, что еще слишком рано. Я ей скажу…
– Мы здесь с братом одни, – негромко кашлянув, наконец, пробормотала Маша. Английские слова выталкивались с трудом. Когда долго молчишь, отвыкаешь и от родного языка, не то что от чужого. – С моим младшим братом, – добавила она зачем-то.
– А что сейчас какие-то каникулы? Как же это вас отпустили? Так надолго. А учеба? Говорят, у вас заплачено по самый июль, – она придирчиво оглядела Машу с ног до головы, – Ну и как там у вас в России, настолько плохо, как пишут в наших газетах, или все-таки чуть лучше?
– По-разному, – пробормотала Маруся, – очень по-разному…