Когда позовет смерть - стр. 16
Жули положила обрамленный в серебро прямоугольник перед своей гостьей. На пожелтевшей фотографии запечатлена была улыбающаяся моложавая пара с двумя детьми – мальчиком лет двенадцати и девочкой постарше. Они стояли перед автомобилем на фоне аккуратного дома с ухоженным палисадником. Машина была старая, вернее, так сейчас казалось, сама-то она могла быть совершенно новой в тот момент.
– Видишь, наш дом… это я, моя мама, папа… и брат. Год спустя они разбились на горной дороге, путешествуя на этой вот самой машине по югу Франции. Скорей всего, она до сих пор там так и ржавеет в одной из расщелин… Меня с ними не было – я гостила у бабушки в Корнуэле, тем летом она неважно себя чувствовала, и мы не хотели оставлять ее одну. Родители погибли сразу, по крайней мере, так нам сказали, Дик умирал больше месяца. Помню, я дни напролет молилась, чтобы Он, – она мотнула подбородком куда-то вверх, – прибрал его к себе, не мучил…
Маруся охнув, зажала рот рукой – она ни одной живой душе не рассказывала о своих страшных молитвах за упокой. Никто, никто об этом не знал!
Жюли мрачно усмехнулась.
– Выходит, даже в этом мы с тобой похожи… Но тебе посчастливилось. Он не услышал… Не взял брата. Ты даже не представляешь, как страшно остаться совсем одной… Плохая семья калечит ребенка, но, оказывается, любящая способна его разрушить и даже убить – в случае если она, эта семья, прекращает свое существование… Также как и ты, я заболела от чувства вины перед ними. От того, что я – жива, а их уже нет… Можешь не мотать головой, я знаю, что говорю! Поверь, именно в этом все дело… Мне тогда повезло – старый друг отца был известным доктором – он-то мне вовремя все объяснил… Повторяю, ты болеешь именно от чувства своей вины: родители во цвете лет погибли, брат превратился в инвалида, а ты – неприлично здорова. Твое подсознание находит приемлемый выход: ты тоже становишься больной. Даже очень больной… Ты почти уже с ними уравнялась! Сама ты этого, конечно, не осознаешь – упрятано слишком глубоко, но тем хуже. Надо все вытащить на свет божий, и тогда мерзкий недуг развеется, как дым! Твоей вины никакой перед ними нет! Это судьба, понимаешь? С этим ничего не поделать… А свою болезнь ты придумала сама! – Жюли в запальчивости довольно сильно рубанула ребром изящной руки по каменной столешнице, – Но об этом все, хватит. Веришь ли, я совсем не хотела тебя расстраивать, но иначе ты бы не поняла, – она немного помолчала, – Лучше расскажу, что я почувствовала, услышав твою историю… Так вот, это было странно, очень странно, – она пару раз кивнула в подтверждение своих слов, – Ведь ты не из болтливых, сразу по тебе видно… то рот открыть боялась… да что там, посчитай-ка, сколько слов ты произнесла за последний час. Десять, от силы, двадцать… И что же? Вдруг ты выливаешь водопад слов – целую Ниагару – на совершенно незнакомого человека! Что это, спрашиваю я, случайность? Трудно представить, чтобы настолько все совпало: наши такие одинаковые судьбы, твой приезд на этот затерянный островок, встречу со мной, неожиданная исповедь… Конечно, вокруг крутится мальчик в инвалидном кресле… но это так легко подделать! Не-е-ет, я уже достаточно прожила на белом свете – разного навидалась, чтобы верить в подобные совпадения. И я не поверила!