Размер шрифта
-
+

Когда мы встретимся - стр. 3

– Все еще читаешь эту книжку? – спросила Белл, когда я уселась на свой складной стул возле кассы. – До чего же она у тебя потрепанная.

– Не «все еще», – поправила я, – а «опять».

Я ее читала, наверное, раз сто, еще бы ей не быть потрепанной.

– Расскажи-ка мне про нее, – сказала Белл. – Как она начинается? Я никогда не сужу о книге по обложке. Я сужу по первой строчке.

Первую строчку я знала наизусть – в книгу можно было не заглядывать.

– Стояла темная, ненастная ночь, – сказала я.



– О, такое я уже читала, – оживилась Белл. – Классическое начало. Это я люблю. Ну и про что там дальше?

Я секунду подумала.

– Про одну девочку. Ее зовут Мег. Ее папа исчез, и она отправляется на другую планету, чтоб его спасти.

– А парень у нее есть?

– Вроде того, – сказала я. – Но дело не в этом.

– Сколько ей лет?

– Двенадцать. – Вообще-то в моей книге не говорится, сколько Мег лет, но мне двенадцать, поэтому мне кажется, что ей тоже двенадцать. Когда я читала книгу в самый первый раз, мне было одиннадцать, и я думала, что и ей одиннадцать.

– Ах, двенадцать, – сказала Белл. – Тогда парни еще успеются. Давай по порядку.

– Что по порядку?

– Книжку рассказывай. По порядку.

И я начала рассказывать ей мою книгу. Не читать, а просто пересказывать, с первой страницы, когда Мег просыпается ночью и боится грозы.

Белл, пока слушала, сделала мне бутерброд с индейкой и скормила с десяток витаминок C, потому что ей показалось, что у меня заложен нос. Когда она пошла в туалет, я прихватила пару виноградин – я люблю виноград, но мама его никогда не покупает, потому что ей не нравится, в каких условиях заставляют работать сборщиков винограда в Калифорнии.


Когда мама наконец за мной пришла, она обняла Белл и прошептала ей на ухо: «С меня причитается», – как будто я какая-то обуза, а не человек, который по доброй воле распаковал три ящика зеленых бананов и перерыл всю морозилку в поисках просроченных продуктов. Потом мама купила коробку клубники – хотя я точно знаю, она считает, что клубника у Белл так себе и к тому же чересчур дорогая. Она называет ее НКП. Это расшифровывается как «нечто клубникоподобное».



– Как этому Робби вообще взбрела в голову такая чушь – что человек способен назвать родную дочь в честь убийцы? – спросила мама. До нашего дома было еще полквартала, но она уже держала ключ наготове. Мама не любит топтаться перед дверью, нашаривая в сумке ключи. Говорит, это приманка для грабителей.

– Не убийцы, – сказала я. – Похитителя. У Робби папа прокурор. Он говорит, правило Миранды названо по имени человека, который совершил страшное преступление. Это правда?

Страница 3