Когда говорит кровь - стр. 71
– Гарпии тебя раздери, Ирло! Ты что курицу убить не можешь?!
– Да все я могу! Просто я, я… – голос парня предательски сорвался, перейдя на визг.
– Давай, кому сказал! Или вместо этой курицы я сейчас тебя в жертву принесу!
Нож резко опустился, пригвоздив птицу к земле. Она истошно завопила и забилась в конвульсиях, разбрызгивая кровь по мостовой. Несколько крупных капель попали на одежду Ирло и расползлись по ней красными пятнами.
– Прими наш дар, великий Утешитель и обойди стороной,– спокойным и ровным голосом проговорил Патар, крепко схватившись за висящий на его шее оберег.– Пусть не настанет наш час встречи раньше отмеренного срока.
Нагнувшись, он обмакнул пальцы в куриную кровь и провел по лбу сначала себе, а потом Ирло. Пухлый парень вздрогнул, словно к нему приложились горячим угольком и отвернулся в сторону. Подмастерья пекаря вопросительно посмотрел на остальных. Первой к нему подошла Ярна. Сложив руки в благодарственном жесте, она подставила лоб.
– Прими дар и обойди.
Следом за ней тоже самое сделал Киран. Мицан тяжело вздохнул, и тоже принял благословение бога. В жертвы он верил не шибко сильно, зато надеялся, что смерть курицы успокоит его маленькую банду.
– Ну, надеюсь, что теперь Моруф задобрен. Пойдемте что ли, нам бы поторопиться.
– Через площадь мы, я так понимаю, не пойдем? – спросил Киран.
– Не пойдем.
Четверо парней и девушка двинулись дальше по улице, но Ирло так и остался стоять подле трупа жертвенной птицы.
– Что на этот раз случилось, Ирло? У тебя что, сапог между камней застрял?
– Да я это… так, подумал тут, может мы курицу с собой возьмем, а? Жалко бросать то. А ее сварить можно или на углях пожарить.
– Великие горести, ты совсем спятил или жизнь вообще ничему не учит? – Мицан начал свирепеть. Ему непреодолимо захотелось съездить кулаком по этой пухлой физиономии.– Это же жертва богу. И не кому-нибудь, а Моруфу. Ты нас погубить решил?
– Да все равно ее собаки съедят, или подберет кто.
– Вот пусть это их проблемами и будет. Все, не доводи меня Ирло, а то не сдержусь ведь.
Пухлый паренек тяжело вздохнул, с тоской взглянув на лежащую у ног тушку, и пошел следом.
Обогнув базар дворами, они пошли по широкой улице между стремительно беднеющих и ветшающих зданий. Вскоре дерево окончательно вытеснило кирпич, а привычные тайларом архитектурные стили превратились в нагромождение из дешёвой безвкусицы. Да и сами прохожие все меньше напоминали кадифцев – смуглые, краснокожие, или же, напротив, с молочно-белой кожей и волосами всех оттенков, они были одеты в длиннополые льняные рубахи, пестрые тряпки, обмотанные вокруг тела, длинные и короткие платья, причудливые туники разных цветов, кожу и даже меха. Пожалуй, единственное, что было у них общего, так это печать нищеты и ломанный, искаженный от чужеродных слов тайларен, на котором общались между собой эти люди.