Когда цветет олива - стр. 28
В углу на кухне отыскались плетеные корзины, и все утро ушло на сбор переспелого инжира. Плоды, объеденные птицей, и падалица игнорировались. Маша совершенно не осознавала, что будет делать с таким количеством урожая, но женская интуиция просто кричала: вари варенье! Сладкий инжир растекался во рту божественной амброзией, и наследственная бережливость просто не могла пройти мимо вопиющего безобразия. Маша опомнилась, лишь когда весь кухонный стол был заставлен корзинами с поздним урожаем.
Женское любопытство завело ее во внутренний двор, в любимую зону отдыха всего семейства, где теплыми вечерами за пустыми разговорами не спеша потягивалось вино, а по выходным устраивались праздничные обеды. Ухоженные клумбы обрамляли со всех сторон уютное местечко, соревнуясь друг с другом пышностью цветения. Удивляло то, что в Москве в конце сентября на городских клумбах уже ничего не цвело, а здесь благоухало в буйном росте. А после дождя целыми гроздьями наклюнулись остроносые упругие бутоны, обещая уже к вечеру распуститься до неприличия полукруглыми нежными лепестками. Над цветущей окантовкой порхали бабочки, жужжали пчелы и шмели. Не торопясь, со знанием дела и в четкой последовательности они обрабатывали цветок за цветком, с монотонным гулом создавая вокруг рабочую суету.
Посередине патио в окружении низких кресел из натурального ротанга стоял деревянный столик, приглашая отдохнуть в прохладной тени глицинии. Лиана длинными плетьми повисла на белой перголе, образуя плотный покров из листьев, словно натянутый тент от ветра и дождя. За патио виднелись обширные земельные угодья с природной границей в виде невысоких насаждений. Земля, заросшая сорной, выгоревшей еще летом травой, гуляла под парами. Хозяйские руки давно забросили уставшую пашню, а грызуны вольготно пользовались свободным пространством, обустраивая глубокие норы и размножаясь в неограниченном количестве.
Ричи, наблюдавший за полетом шмеля, вдруг подскочил с места и стремительно бросился в заросли пожухлой травы. Через секунду оттуда с пронизывающим писком выпорхнул жаворонок, а пес, звонко пролаяв ему вослед, довольный вернулся к новой хозяйке с перепачканными лапами.
– Ну вот, что ты за разбойник такой! Теперь придется лапы мыть.
Пристыженный Ричи покорно подставил шею для поводка. Предстояла увлекательная прогулка.
Провинциальная деревушка Сан-Стефано начиналась у самого подножия горы, где дома утопали в маленьких рощицах лимонных деревьев и олив. Кое-где возвышались раскидистые шапки одиночных пиний. Насыпная дорога вела на подъем, и Маша, ускоряя шаг, еле поспевала за вислоухим спаниелем. Дома, сплошь и рядом выстроенные из желтого камня, то плотно теснились друг к другу, то разбегались по улице в разные стороны, размежеванные густо засаженными садами и огородами. Но впереди каменные постройки лезли прямо на гору, нависали друг над другом и походили на театральные ложа. Дорога, вымощенная грубым камнем, на резком подъеме прерывалась удобными, широкими ступенями и вела мимо низеньких заборчиков прямо до поворота к небольшой площади, где в центре располагалась главная и единственная достопримечательность Сан-Стефано – старинный колодец, дотированный чуть ли не двенадцатым веком. Но древность его так и не была подтверждена археологами из Рима, зато из-за отсутствия воды колодец закрыли гранитной плитой и для большей уверенности заварили тремя железными прутами. Теперь возле колодца каждое утро на низких повозках собирался импровизированный рынок, где продавали все – свежие овощи, сезонные фрукты, молоко, сыр, домашнюю птицу, рыбу.