Когда бывший стал отчимом - стр. 69
— НО? В чем подвох.
Нежно он заправил выбившийся волос мне за ухо, оставляя ладонь на щеке. Каждой клеточкой своего тела я ощущала, как его пальцы касаются моей кожи. Электризуют ее, заставляют меня задыхаться. Закрыв глаза, я позволила себе раствориться в моменте. Петя словно дарил мне чувство спокойствия, вытягивал изнутри все плохое.
— Я женюсь, Анют. Завтра. И больше не допущу таких ошибок, как в первый раз.
Вокруг было достаточно темно, чтобы я позволила одинокой слезе скатиться по щеке. Удивительно… Ведь Петя не рассказал мне что-то новое. Я и так все прекрасно знала. Но было в этом что-то новое: спокойная уверенность. Петя окончательно определился.
— Ясно, — тихо шепнула, позволяя моему надрывному хрипу раствориться в скалах. — И тебя не волнует ее темное прошлое?
— Мое темное прошлое тоже мало кому понравится, — хмыкнув, он вдруг отшагнул в сторону, оставляя свои руки впредь за спиной. По мановению волшебной палочки я ощутила пронизывающий арктический холод, заставляющий продрогнуть до костей из-за мокрой одежды. — Вы с мамой не общаетесь, я это принял. Пусть так и остается. Ты можешь уехать сегодня. Можешь завтра, после свадьбы. Но тебе стоит это сделать, — зажмурившись, он отвернулся в сторону и глухо выдохнул. — Иначе никто из нас не сможет начать новую жизнь.
— Я приду на свадьбу, — скрывать собственную боль было бессмысленно. Перед кем мне скрываться? Петя прекрасно знал, что несмотря на всю мою ненависть к нему, он был первой и единственной любовью всей моей жизни…
Люди возносят любовь на пьедестал, мечтают о ней, поклоняются… А я бы отдала все на свете, чтобы больше не задыхаться от чувств при виде этого мужчины, быть с которым не суждено. Не желать его по ночам, не умирать от душевной боли ежесекундно. Было чувство, словно мои конечности вечно переломаны, а кости не срастаются. Я умирала изнутри каждый гребанный день, но отпускала его. Потому что так было нужно.
— Я приду на свадьбу, — произнесла я, и Петя испуганно на меня посмотрел. Улыбнувшись, я саркастично вздернула бровь. — Тебе придется это пережить, сладенький.
— Но… — размашисто проведя пятерней по волосам, он недоуменно взорвался, — Зачем, Анют?!
— Все просто… — обняв себя руками, я пыталась справиться с эмоциями. Грудь сдавливало, а горло словно кто-то сжал крепкой ладонью. И все же сквозь слезы я улыбнулась, с тоской прошептав, едва шевеля губами: — Хочу посмотреть, как ты будешь стоять в костюме у алтаря и говорить «да» другой женщине. Понимать, что будь у меня поменьше собственного достоинства, я могла бы стоять напротив тебя в белом платье.