Когда бог смеётся - стр. 3
– Я… сам… нет, – с трудом подбирая слова, выдавил из себя Тридцать седьмой, а затем, как бы оправдываясь поспешно добавил. – Мы же не знаем, что нас ждёт? Вдруг отправят в разные концы материка.
Девушка немного отстранилась и, почувствовав не только физическое, но и начавшееся психологическое отдаление, Тридцать седьмой пообещал:
– Сделаю всё возможное, дабы нас не разлучили!
Оба грубо нарушали одно из главных правил кампуса: никаких телесных контактов между особями разного пола! Они вполне могли заслуженно получить штрафные баллы за подобное пренебрежение к установленному порядку. И здесь больше рисковал Тридцать седьмой. Подруга – отличница, в сводной ведомости кафедры никогда не выпадает из «голубой» зоны. Пара штрафов ненамного бы повлияла на итоговый результат. А вот юноша едва превышал порог «красной», то есть зоны отстающих учеников, и малейшее нарушение вполне могло спустить на самое дно, а тогда… Они не знали, что тогда! Но инстинктивно боялись! На занятиях постоянно внушали: «красные» неполноценные, им нет места в цивилизованном обществе!
Впрочем, та взрослая жизнь, в которую предстояло вскоре вступить молодым людям, давно казалась Тридцать седьмому достаточно странной и несколько противоречивой. С одной стороны, враждующие расы, непримиримые враги, о чём постоянно твердили, а с другой – равенство этих рас, нет своих и чужих. Высокие результаты личных тестов не выводили его почему-то в «голубую» зону, а Девяносто третий, которого он сегодня видел в парке, казавшийся при непосредственном общении больше похожим на неотёсанного неандертальца, чем на образованного человека, всегда непостижимым образом оказывался одним из лучших и это несмотря на врождённую агрессивность. Например, он постоянно хвалился, как за ночь прихлопнул пятерых муханов! Пятерых! Насмерть!
Тридцать седьмой не понимал, как вообще может прийти в голову идея причинить вред муханам, пушистым прямоходящим животным, ростом чуть менее двадцати сантиметров. Этих безобидных и сообразительных существ приручили ещё в незапамятные времена, а в курсе истории про них имелась лишь пара общих фраз, и Тридцать седьмой не мог представить диких муханов. Для него зверьки всегда являлись исключительно домашними помощниками, живой альтернативной механической бытовой техники. В кампусе маленькие существа делали всю черновую работу: убирались, чинили мелкие поломки, стригли газоны, красили. В нижней части каждой двери всегда располагалась малюсенькая дверца, через которую муханы в любое время приникали в помещение. Тридцать седьмой любил наблюдать, как поздним вечером дверца неслышно открывалась, в неё сначала просовывалась лохматая мордочка и начинала осматривать всё вокруг в поисках беспорядка, а потом, увидев что-то, существо шустро забегало внутрь и принималось за своё дело. Казалось, муханы никогда не спали.