Кофейня в сердце Парижа - стр. 16
Снова перед глазами я вижу наши первые дни. «Прекрати! Хватит!» – обращался я к женщине, смотревшей на меня с портрета.
– А я не отравлюсь этим супом?
С кислым лицом посмотрела она в свою тарелку.
– С большей вероятностью ты отравишься воздухом, чем моим супом! – недовольно возразил я.
– Тогда я предпочту воздух! – отодвинула она тарелку на безопасное расстояние от себя.
– Как хочешь, – с испорченным аппетитом произнес я, поднося ложку ко рту.
Она с недоверием наблюдала, как я наслаждался своим творением, смакуя. Это было гениальное блюдо – мой фирменный суп. В руках мастера даже самый обычный суп становится рукотворным шедевром.
– Ну что же, убедил. Попробую!
Она подвинула тарелку к себе. А сама сморщила лицо так, словно съела дольку лимона. Она никак не могла решиться на этот шаг.
– Ну же! – не удержался я. – Либо ешь мой суп, либо ходи голодной. Кстати, здесь на углу есть… – не успел я закончить, как она проглотила содержимое ложки.
– У-у, ну и гадость! Как ты вообще можешь это есть? Он слишком постный, этот твой суп, гастрономическое чудо мировой величины.
Я побелел от ее слов. Да как ты смеешь такое говорить о моем супе. Так! Спокойствие… Это всего лишь куриный бульон.
– Значит, – многообещающе начал я, – ты не будешь есть в моем доме приготовленные мною блюда? Ты отказываешься от моей еды, верно? – с каплей насмешки на лице спросил у нее я.
Она покачала головой. Затем добавила:
– Нет!
– Вот и славно… Вот и славно!
Я поднялся со стула и начал убирать со стола тарелки. Суп из ее тарелки я демонстративно вылил в раковину. Она никак не отреагировала.
«Значит, воздух предпочитаешь. Хорошо! Посмотрим, сколько ты продержишься на своем воздухе».
Я тем временем достал из холодильника мясо, приготовленное в духовке под апельсиновым соусом. Разогрел его, а затем поставил на середину стола. Взял из шкафа приборы на одну персону и приступил к трапезе.
Минуты три она не отводила от меня своего голодного взгляда, в нем было столько надежды, он буквально молил меня, чтобы я предложил разделить это блюдо с бедной, несчастной женщиной. Но я был непоколебим. «Ни за что!»
– Хорошая погода на улице, – пробурчал я с набитым ртом.
И тут она, наконец-таки, сорвалась. Не так уж и крепок оказался орешек.
– Я закажу себе пиццу.
В тот момент я чуть было не поперхнулся.
– Никакой пиццы в моем доме. Никогда! – воскликнул приказным тоном я, вытирая салфеткой рот. – За пределами моей квартиры – пожалуйста! Но только…
Она не дослушала, встала со стула и направилась в прихожую. Я последовал за ней.
– О, – удивилась она. – Ты починил мои туфли?