Кофе в бумажном стаканчике - стр. 11
Заполненные деловой суетой долгие рабочие часы разбавляли заботами тоскливо тянущиеся стылые дни, особенно в межсезонье. Надя нумеровала и подшивала документы в архиве, считала склад, приходовала и списывала готовую продукцию. Она легко запоминала номера служебных автомобилей, фамилии водителей, быстро заполняла путевые листы, когда подходило время отгрузки. Директор Иван Афанасьевич, встречаясь с ней в коридоре конторы, шутил, что с такими способностями она скоро станет его замом по коммерции. Надежда весело с ним соглашалась, но про себя думала, что ни за какие деньги на этом производстве работать не будет. У нее была мечта о Крыме, но ни с кем, даже с родителями, она не хотела делиться, опасаясь насмешек.
Шло время. Каждый прожитый в Цюрупинске день лишал Надю уверенности в себе. Она задыхалась в стоячем воздухе родного городка, понимая, что еще чуть-чуть, и ей не хватит решимости разбить сонное благополучие налаженного семейного быта. А через пять-десять лет, окончательно смирившись, она станет похожей на соседскую тетю Любу – грудастую, горластую тетку необъятных размеров, напоминавшую бочонок с ногами.
Но тревожно было не только Наде. Сильное беспокойство испытывала и мать. Однажды, улучив удобный момент, когда они вместе занимались хозяйством, Галина Борисовна осторожно намекнула дочери на то, что хорошо бы ей завести собственную семью, а не возиться с маленьким братом.
– Доча, ну посмотри, уже все с мужьями, у меня давно мог бы быть внук.
– Мам, тебе Мишки мало? И так еле живая ходишь.
– Да не в этом дело! Тетя Люба говорит, что на тебя все пальцем показывают.
– Ну и пусть показывают, в нашей городской деревне выходить замуж бессмысленно, а за кого попало я не пойду. И детей рожать от кого попало не буду.
– Значит, останешься старой девой.
– Значит, останусь.
После этих слов Надя обняла свою маму очень крепко.
– Не бойся, мамуль, старые девы не так уж и плохи. Буду тебе помогать воспитывать Мишку.
– Зря ты так, доча. Не нужно выделяться.
– Нужно, мам, если я так хочу. Это моя жизнь. Мнение тети Любы меня не интересует.
– Ты вся в отца, такая же упрямая!
Галина Борисовна отвернулась, стала похожа на большую нахохлившуюся птицу. Будучи счастливой, она чувствовала вину за то, что у дочери такого счастья нет. Надя не могла ей объяснить, что ее счастье не в захолустном Цюрупинске, и жизнь у нее будет другой – не похожей на родительскую. Подождав несколько минут, когда мать перестала дуться, дочь поцеловала ее, уговорила улыбнуться, убедила в том, что все будет хорошо. Обязательно. Та ей поверила и успокоилась – до следующего разговора с тетей Любой.