Кофе с мышьяком - стр. 3
Ее грудь пересекал кривой белый шрам, который другую женщину уродовал бы, но на этом теле казался даже красивым. Начинался он от левой ключицы и шел вниз, через грудь. Архипов завороженно смотрел на шрам.
– Ошибки молодости, – сказала девушка. – Не обращайте внимания. Будет лучше, если вы вообще сделаете вид, что никакого шрама нет. Договорились?
Он принялся за работу. Девушка пыталась позировать, но Архипов велел ей расслабиться и забыть о его присутствии.
– Не думайте обо мне. Не позируйте. Ведите себя естественно, сидите в той позе, которая вам удобна. Манерная жеманность вам не к лицу.
И это помогло. Девушка расслабилась, свесила руки между колен, опустила голову, словно отдыхая от тяжелой работы. Изредка она посматривала на Архипова, отчего сердце его трепыхалось, словно подбитая птица.
Он рисовал вдохновенно, лихорадочно, пытаясь передать полыхающее на дне ее глаз опасное темное пламя, уверенно набрасывал контуры угловатого, смуглого, словно обожженного страстью тела. Уголь летал по бумаге, будто в него вдохнули жизнь. Архипов сделал несколько рисунков на одном дыхании, на подъеме, и лишь потом сообразил, что не знает имени своей необычной модели.
– Как вас зовут? – спросил он, делая передышку и закуривая.
– Ким.
– Красивое имя.
Она подняла на него глаза и улыбнулась.
Часть первая
19 September
From:Stanislava Podgornaya
To:Alex Kazakov
Subject:Объявляю тебя в розыск.
Алекс, душа моя, привет. Давно от тебя не было известий. Дошли слухи, что у тебя вышла новая книга, а ты даже не позвонил, не похвастался.
Где ты сейчас? По-прежнему в Барселоне или опять сорвался куда-то в джунгли Амазонки (эх, завидую...)? Что у тебя новенького? И вообще пора бы уже написать старым друзьям (да-да, это намек). Надеюсь, ты хотьизредкапроверяешьэтотстарыйящик,атодругихтвоихкоординатуменянет.Пишупочтикак«надеревнюдедушке».
Удачи – и не теряйся.
Станислава
Громила заявился под вечер, когда Шурка только-только вернулся с прогулки и застирывал в ванной невесть где изгвазданные джинсы в надежде, что я ничего не замечу, а я судорожно дописывала статью. На плите жарились оладьи, о которых я чуть не позабыла в порыве творческого энтузиазма, и приход громилы предотвратил превращение оладий в несъедобные угольки.
– Станислава Архипова здесь проживает? – осведомился он, оттесняя меня от двери и цепко оглядывая прихожую. А что ее оглядывать, ремонта не было лет сто, штукатурка с потолка сыплется, обои отстали от стены...
Тон громилы мне сразу не понравился. Он говорил так, словно я одолжила у него сотню долларов до зарплаты и позабыла отдать.