Кофе с круассаном - стр. 7
Ночью меня мучают кошмары. Гигантский жук в униформе клерка австралийского отеля, шевеля чешуйчатыми лапищами, шипит по-английски: «Нет, у нас никакого Дюссана. Был, да сплыл».
Он поглаживает свой длинный ус, и я с ужасом вижу, что из его пасти свисает человеческая нога. Я просыпаюсь несколько раз за ночь, пытаясь мысленно изменить продолжение этого кошмара. Но стоит мне только заснуть, как передо мной вновь предстает это отвратительное насекомое.
Утро приходит вместе с головной болью и ощущением полной разбитости. Я первым делом хватаюсь за телефон. Сердце, настроившееся на радостный скачек, при виде пустого экрана проваливается куда-то так глубоко, что я не уверена, выберется ли оно когда-нибудь оттуда. Я набираю номер, абонент которого вчера не существовал. Чем черт не шутит. Черт не шутит ничем. Несуществовавший абонент продолжает не существовать. Мой почтовый ящик тоже не радует: несколько выгоднейших предложений по увеличению детородного органа, пара писем от очередных хорошо сохранившихся дедушек и уведомление о получении нового сообщения от пользователя «бывалый котяра». Окончательно отчаявшись, я отправляю на адрес Лорана серию истеричных сообщений напечатанных Caps Lock’ом с одинаковым криком души «ПОЗВОНИ МНЕ». На этом мои возможности исчерпываются. Я плетусь на кухню и завариваю себе гигантскую чашку нервного сбора. Слава Богу, мама ушла по каким-то своим школьным делам (она учительница), и мне не приходится объяснять ей свой вздрюченный вид.
Весь день я страдаю. Страдать, между прочим, тоже надо уметь. Я умею. Сижу на диване растрепанная, в халате, хлебаю литрами противнейший на вкус травяной отвар, который действует скорее не как успокоительное, а как мочегонное и отказываюсь от еды. Если становится совсем не в моготу, я позволяю себе съесть что-нибудь, только обязательно невкусное. Недоваренные макароны, холодную кашу, черствый хлеб. Вкусная еда может доставить удовольствие и отвлечь от депрессии, а этого допускать нельзя. Я перечитываю в телефоне трогательные сообщения от Лорана, размазывая рукавом халата слезы по щекам, и представляю себе, что скажу, когда он, наконец, позвонит. Я буду кричать на него так, что у него полопаются барабанные перепонки, а под конец обвинительной тирады всплакну и велю никогда мне больше не звонить. Или же нет, я отвечу спокойным и безразличным тоном и заявлю, что он безответственный тип, и между нами все кончено. Или нет, я не буду кричать, не буду его ни в чем обвинять и угрожать разрывом отношений, я буду кроткой и понимающей. Пусть только он позвонит. Ну, пожалуйста! Но, похоже, ни Лорану, ни Господу Богу не слышны мои мольбы. Во всяком случае, ни один из них не реагирует.