Кодекс гражданина Треушникова - стр. 6
Впрочем, диссиденты все-таки обнаружились. Оппозицию возглавил старшеклассник Колька Захаров, не желавший, видимо, терять своего дворового авторитета и немедленно поставивший затею с лобзиком под сомнение. Тогда был сделан следующий ход. Начинающий пионервожатый неожиданно воспользовался инструментарием оппонента. Вечерами городецкая шпана собиралась на высоком берегу водохранилища, где жгла костры и предавалась прочим нехитрым занятиям, отражавшим романтические представления той поры. Вот туда, в мир трудных подростков, где любая фальшь вычисляется мгновенно и где статус школьного педагога скорее осложняет контакт, нежели придает веса, пришел старший пионервожатый Треушников. Не знаю, как реагировал на этот вызов Колька Захаров (полагаю, проблемы возникли), но вскоре, как выразился много лет спустя Михаил Константинович, «озорники стали хорошенькими».
Значит, убедил.
Сам он об этом эпизоде в своей жизни поведал мне впроброс, не останавливаясь на деталях, однако, выслушав уже не один рассказ о нем от его однокурсников по МГУ и коллег по дальнейшей юридической деятельности, могу с уверенностью судить: подобные ситуации он разрешать умел. Вера Макарьевна Степанова, принимавшая его после юрфака на работу в Москворецкий суд, вспоминает, что иногда, по требованию арестованных, ей приходилось до заседания идти к ним, чтобы выслушать очередные претензии или даже отказ от участия в суде, и всякий раз было неизвестно, чем это кончится. Подконвойные, особенно те, которые проявляли подобную активность, вели себя дерзко, выражались грубо, могли угрожать. Михаил Треушников, едва приступив к работе в суде, подошел как-то раз к начальнику конвоя и со своим характерным волжским упором на звук «о» сказал ему: «Не зови. Она больше не пойдет. Я пойду».
Понятно, что такие люди не могут не быть востребованы, поэтому в седьмой школе Городца он проработал недолго. Буквально через шесть месяцев педагогической деятельности ему предложили перейти в горком ВЛКСМ. И вот тут начинается целая сага о дополненной реальности. Дополненной отнюдь не на его частном уровне, а в историческом масштабе огромной страны. Начав рассказывать мне о переходе на идеологическую работу, Михаил Константинович неожиданно заговорил о приписках и фальшивой статистике. Я не сразу уловил, как это связано с его карьерным ростом, однако очень скоро для меня все встало на свои места.
В 1957 году на зональном совещании работников сельского хозяйства тогдашний глава государства Н. С. Хрущев произвел публичный ребрендинг давнего ленинского лозунга насчет догнать и перегнать в развитии капиталистические страны. Поскольку наступление коммунизма было обещано в 1980 году, и я хорошо помню, как в начале семидесятых сам с детским нетерпением ждал, когда в магазинах вот-вот все станет бесплатным, Хрущев на том историческом совещании потребовал создать материально-техническую базу для этого волнующего и прекрасного события. Спасибо ему, конечно, за то, что подарил детям сказку, однако отдуваться пришлось взрослым. Перед работниками сельского хозяйства была поставлена задача утроить производство мяса в стране за три года. Большинство руководителей в областях, разумеется, осознавали невыполнимость миссии, но первый секретарь Рязанского обкома почему-то повел себя как один из героев голливудской фабрики грез. Быть может, предыдущий опыт работы в Ярославской области, которая в условиях военного времени смогла обеспечить бесперебойное снабжение фронта продовольствием, вселял в А. Н. Ларионова излишнюю и, как показало время, необоснованную уверенность, и на этот раз он заявил, что готов полностью выполнить поручение партии и правительства. На Рязань и лично на Ларионова немедленно пролилась государева благодать. За одно только свое заявление он авансом стал Героем Социалистического Труда, а Рязанская область получила орден Ленина. Не знаю, зачем он ей и на каком пиджаке она его носила, но такие авансы требовалось отработать. Дополненная реальность иногда обходится очень дорого. Чтобы дать быстрые показатели, на Рязанщине в одночасье забили весь скот, в том числе молочное стадо и производителей. Поняв, что этого не хватает, забрали под расписки всю скотину из личных хозяйств и тоже пустили под нож. Когда опять не дотянули до нужной отчетности, стали закупать в других областях, причем на деньги, которые выделялись совсем для других целей. В итоге собрали нужную цифру – превысили ежегодный показатель по сдаче мясной продукции государству в три раза. А на следующий год наступил коллапс. После массового забоя новые телята с поросятами не родились; колхозники, лишенные своего скота, отказывались выходить на работу, отчего урожай зерновых гиб на корню; новые дороги, детские сады и больницы не строились, поскольку средства на них отсутствовали; зато новоиспеченный герой отчитался о блестящей победе в сфере дополненной реальности. По его показателям выходило, что коммунизм не за горами и все будет хорошо.