Кодекс гражданина Треушникова - стр. 15
Вся эта картина с ее политической, социальной и даже мифологической подоплекой понятна нам в ее целостности только сейчас – в нашем распоряжении массивы застывшей информации. Современник же оперирует информацией кипящей, живой и зачастую форматируемой сверху с учетом необходимости создания дополненной реальности. Оттого восприятие и понимание действительности у него строго ограничено личным горизонтом. К примеру, на мой вопрос об отношении тогдашней молодежи к развитию Карибского кризиса, вполне способного привести планету к ядерному апокалипсису, однокурсник Михаила Константиновича по юрфаку МГУ Евгений Александрович Абрамов ответил, что в Советском Союзе на тот момент эти события в общественном поле не акцентировались. То есть людям была предоставлена возможность не знать о потенциальном конце света. Что уж тут говорить о ситуации, сложившейся вокруг простого, мирного поступления в университет.
Поэтому летом 1960-го у памятника Ломоносову молодой нетерпеливый народ волновался исключительно за свои знания и отметки. На прибывшего из тихого патриархального Городца Михаила Треушникова остальные абитуриенты произвели впечатление международных светил. Все знали всё, обо всем и даже чуть больше. Вспоминая эти спонтанные «конгрессы» гордых интеллектуалов, Михаил Константинович в разговоре со мной улыбался, качал головой и признавался, что был готов к поражению.
«Не сдам», – решил он тогда и отправился на первый экзамен.
В силу объяснимой человеческой привязанности к линии собственного горизонта он просто не учел факта обычной бравады и того, что все эти записные умники приехали из таких же тихих и патриархальных мест. Москвичей, с их доступом к репетиторам и крупным библиотекам, среди абитуриентов было не более десяти процентов.
В итоге на первом же экзамене, на сочинении, срезалась добрая половина. Барьер грамотности оказался многим не по зубам. Требования по рабочему стажу сыграли с поступающими злую шутку. Школьные правила русского языка в угольных забоях и у станков основательно подзабылись. А вот выпускнику педагогического училища знания и навыки в области русской грамматики, полученные в Городце, пригодились в полной мере. К тому же сочинение он писал по роману Горького «Мать». Исконному волжанину опростоволоситься по такой теме было бы крайне неловко. Далее всем пришлось вспоминать письмо Татьяны к Онегину, обломовскую лень и хамство Базарова для устного экзамена по литературе. Во всех этих вопросах Михаил Треушников, разумеется, тоже оказался на высоте. Николай Михайлович Галочкин и Татьяна Сергеевна Янгаева в Городецком педучилище в сфере словесности оснащали своих студентов самым основательным образом. Ну и, конечно, уроки по истории от Дмитрия Яковлевича Хлебникова и его супруги Людмилы Геннадьевны не пропали даром. Восстание Пугачева на последнем своем вступительном экзамене наш абитуриент расщелкал как семечки, получив очередную и абсолютно необходимую с учетом автоматического трояка по иностранному языку пятерку.