Код Шредингера - стр. 8
Тройки обшаривают подземелье, а новоприбывающих Грез гонит на поверхность, встречать беглеца фанфарами, красной дорожкой и другими почестями, соответствующими обстоятельствам. Решение, думается, спорное – попробуй угадай, где бесноватый чертик выскочит из подземной табакерки, но самое верное, да и на визоре уже всплывает картинка, на которой берсеркер, сориентировавшись в сетке подземных переходов, выбирается в город. Учуял, поганец, верную штольню. Или все-таки знал?
Люк, через который берсеркер выскочил на поверхность, покоится на дне длинного рукотворного ущелья из обветшалых монолитов промышленных многоэтажек. Тут когда-то был шумный район: все время что-то пыхтело, лязгало, громыхало; надрывно гудели в бетонных коробах станки, обреченно шуршали конвейерные ленты, деловито жужжали погрузчики и мельтешили безликие синие робы. Теперь здесь тихо, как на кладбище. Да, собственно, им все вокруг и было. Погост индустриализации.
Оборотень бежит далеко впереди, ловко избегая столкновений с мусорными баками, брошенной мебелью и хламом. Меня Наф-Наф пока не чует, беспрепятственно позволяя сближаться, но на дистанцию прицельного огня первым выхожу не я, а наставник.
Мастер Грез бесшумно планирует откуда-то сверху аккурат в точку между мной и оборотнем, и бьет короткой очередью от бедра. Берсеркер сбивается с ритма – задело! – но с ног не валится, а палит в ответ. Не прицельно, а поверх и в стороны, чтобы ввести в замешательство. Пули щелкают по бетону стен, а Наф-Наф ныряет в окно первого подвернувшегося подвала. Наставник прыгает за ним, и с опозданием в несколько секунд и я, понимая, что помочь не успеваю. Крысу в угол загонять опасно, а берсеркера – самоубийственно. В замкнутом пространстве боевая зверюга любого противника голыми руками на лоскуты порвет.
В сумеречном ряде сквозных подвальных комнат с редкими подслеповатыми оконцами колышется полумрак. В первой пусто, во второй что-то шевелится в углу, и целеуказатель[8] высвечивает человеческий силуэт. Бездомный на лежанке из прелых тряпок, по тяжелому духу – с будуна и до смерти напуган чужим присутствием, инстинктивно поднимает руки, чтобы закрыться. В полумраке он не видит толком, только какое-то движение, потому безопасен.
Впереди слышны выстрелы, мимо бьет шальная пуля, я ухожу в сторону, жмусь к стенам. Пока дуэлянты заняты друг другом, рывком бросаюсь вперед, но пальба неожиданно стихает. В последней комнате разбито окно, а под ним стоит, яростно вращая глазами, мой суровый мастер.
– Почему не снаружи?!
Что хочет услышать? Не мог оставить его один на один с берсеркером, не мог! Но он оправданий не ждет – не дурак, все понимает, – и в сердцах плюется.