Код Электры - стр. 19
– Прекрати! – сказала я. Вернее, почти закричала. Орест замер и уставился на меня. Мне не хотелось отвечать так резко, но по-прежнему было тяжело при мысли, что Эйгир сумел так меня надуть. Стоило лишь подумать об этом, как меня пробирала дрожь. Больше всего на свете мне хотелось забыть ту осень. Страшно подумать, что Эйгир – то есть Оракул – начал писать мне за несколько месяцев до того, как я познакомилась с Орестом и Электрой. Почему он связался именно со мной? Что во мне такого особенного? Или в ней, в Месине?
– Перестань, – снова сказала я, на этот раз спокойнее. – Я просто не хочу об этом говорить, о’кей?
Орест продолжал таращиться на меня. Вид у него был такой, словно он хотел что-то сказать, но потом все же сдержался. Мне не хотелось, чтобы он подумал, будто мы поссорились. Так что я решила заговорить о том, о чем мне хотелось поговорить.
– Послушай, Орест, – начала я. – Вся эта история с камнем Сильвии…
– Не стоит никакого внимания, – ответил он и передернулся. – Знала бы ты, какую ахинею народ несет на этих сеансах. А тетка, которая это сказала, – это же Герда, прабабушка Анте. У нее ведь собаку зовут Сильвия. Наверняка она имела в виду что-то про собаку.
– Конечно, – ответила я и постаралась не обращать внимания на дождь, давно уже ливший мне прямо за шиворот. – Но послушай: завтра я собираюсь на могилу Сильвии, понятно? Что бы ты на это ни сказал. Ты со мной?
Орест повернулся ко мне. И улыбнулся так, что сверкнули все его вампирские клыки.
Вернувшись домой, я посидела с мамой и папой и посмотрела телевизор, пока волосы постепенно сохли. Мама испекла свой знаменитый пирог с карамельной начинкой, и я схватилась за лопаточку для торта.
– Не забудь мне оставить! – сказал папа, хотя мама утверждала, что он уже съел три куска.
«А что, если бы я послушалась Оракула, как Ме-сина?» – думала я, пока карамель таяла во рту. Если бы я сбежала из дома и не вернулась. Пропала, и все. Тогда мама с папой не сидели бы на диване и не расслаблялись бы в субботу вечером. Сидели бы одни и ждали, ждали меня, пока не иссохли бы с тоски. Я растянулась на диване и положила голову маме на плечо, а ноги – папе на колени.
– Ух ты, – весело проговорил папа и похлопал меня по щиколотке. – Какие ноги отросли у этого ребенка!
– Да уж, ноги у нее длинные, – ответила мама, обнимая меня.
И мы продолжали смотреть какую-то музыкальную викторину, в которой участвуют всякие звезды, которых никто не знает. Мама то и дело засыпала, но всякий раз, когда папа выкрикивал названия песен и имена артистов, о которых спрашивали в викторине, вздрагивала и просыпалась. А я весь вечер лежала поперек, словно мост, соединяющий маму и папу.