Ко времени моих слёз - стр. 48
На кухне стояли две чашки, стаканчики, початая бутылка «Гжелки», в тарелках лежали остатки салата, колбаса и валялись окурки.
– Явилась? – выговорил он, обдав жену запахом перегара. – Снова скажешь, что ездила к папаше?
Марина поморщилась, отмечая полный кавардак в квартире (Вадим редко предлагал свою помощь в уборке, а уж посуду вообще никогда за собой не мыл), услышала слабый сладковатый запах духов, какими она не пользовалась, внимательно посмотрела на мужа:
– К тебе кто-то приходил?
Глаза Вадима вильнули, в них на мгновение мелькнул шалый огонек легкого безумства.
– Да, Сашка заходил, а что? Ты, значит, можешь со своими хахалями встречаться, а я нет?
Марина побледнела, подтолкнула дочь, не сводившую изумленных глаз с отца, к двери детской:
– Иди переодевайся. – Повернулась к мужу. – Ты понимаешь, что говоришь?!
– Понимаю! – заорал Вадим, брызгая слюной. – Сука, проститутка! Где была?! Признавайся!
Он замахнулся и ударил бы, но потерял равновесие и чуть не упал.
– Я все знаю! Валентина меня давно предупреждала, что у тебя есть любовник! Увижу – убью!
Валентина была младшей сестрой Вадима и с самого момента замужества невзлюбила Марину, пылая к ней странной ревностью.
– Где была?! Говори!
Марина брезгливо обошла стоящего в трусах и футболке мужа, закрылась в ванной. В голове вертелась лишь одна мысль: неужели этого человека я когда-то любила?
Он начал стучать в дверь, ругаться, пришлось выходить и урезонивать захмелевшего Вадима, но он не успокаивался, и Марина поспешила к дочери, выглядывающей из детской. Закрылась, пытаясь не слушать бред, доносившийся из-за двери.
– Что с папой? – испуганно проговорила Стеша. – Он заболел?
Тогда Марина не выдержала и заплакала. Как сказал бы склонный к поэзии отец: это был плач души, разбившейся о стену. Стеной же было все, что разъединяло ее с мужем, в том числе ничем не обоснованная ревность. Марина вдруг окончательно поняла, что они с Вадимом разные люди и что надо резко менять жизнь. Семья не сложилась, несмотря на прожитые вместе десять лет, и даже дочь не сблизила их настолько, чтобы можно было терпеть выходки мужа и дальше.
– Ты чего плачешь, мамочка? – прижалась к ней Стеша. – Папа обидел?
Марина улыбнулась сквозь слезы, погладила дочь по волосам.
– Все нормально, котенок. Как говорит твой дедушка: жизнь, конечно, не удалась, а в остальном все нормально. Папа выпил лишнего, вот и буянит. Протрезвеет и будет просить прощения.
Стеша серьезно покачала головой:
– Не будет.
– Почему ты так думаешь?
– Он стал другим, как чужой все равно. Раньше мы с ним гуляли в парке, а теперь давно не гуляем, в кино не ходим. Не хочет даже послушать, что у нас в школе.